О, летящие в ночь поезда,Уносящие сон на вокзале…Впрочем, знаю я, что и тогдаНе узнали бы вы – если б знали –
Почему мои речи резкиВ вечном дыме моей папиросы, –Сколько темной и грозной тоскиВ голове моей светловолосой.
Встреча с Пушкиным
Я подымаюсь по белой дороге,Пыльной, звенящей, крутой.Не устают мои легкие ногиВыситься над высотой.
Слева – крутая спина Аю-Дага,Синяя бездна – окрест.Я вспоминаю курчавого магаЭтих лирических мест.
Вижу его на дороге и в гроте…Смуглую руку у лба…– Точно стеклянная на поворотеПродребезжала арба… –
Запах – из детства – какого-то дымаИли каких-то племен…Очарование прежнего КрымаПушкинских милых времен.
Пушкин! – Ты знал бы по первому взору,Кто у тебя на пути.И просиял бы, и под руку в горуНе предложил мне идти.
Не опираясь о смуглую руку,Я говорила б, идя,Как глубоко презираю наукуИ отвергаю вождя,
Как я люблю имена и знамена,Волосы и голоса,Старые вина и старые троны,Каждого встречного пса! –
Полуулыбки в ответ на вопросы,И молодых королей…Как я люблю огонек папиросыВ бархатной чаще аллей,
Комедиантов и звон тамбурина,Золото и серебро,Неповторимое имя: Марина,Байрона и болеро,
Ладанки, карты, флаконы и свечи,Запах кочевий и шуб,Лживые, в душу идущие, речиОчаровательных губ.
Эти слова: никогда и навеки,За колесом – колею…Смуглые руки и синие реки,– Ах, – Мариулу твою! –
Треск барабана – мундир властелина –Окна дворцов и карет,Рощи в сияющей пасти камина,Красные звезды ракет…
Вечное сердце свое и служеньеТолько ему, Королю!Сердце свое и свое отраженьеВ зеркале… – Как я люблю…
Кончено… – Я бы уж не говорила,Я посмотрела бы вниз…Вы бы молчали, так грустно, так милоТонкий обняв кипарис.
Мы помолчали бы оба – не так ли? –Глядя, как где-то у ног,В милой какой-нибудь маленькой саклеПервый блеснул огонек.
И – потому что от худшей печалиШаг – и не больше – к игре! –Мы рассмеялись бы и побежалиЗа руку вниз по горе.
«Уж сколько их упало в эту бездну…»
Уж сколько их упало в эту бездну,Разверстую вдали!Настанет день, когда и я исчезнуС поверхности земли.
Застынет все, что пело и боролось,Сияло и рвалось:И зелень глаз моих, и нежный голос,И золото волос.
И будет жизнь с ее насущным хлебом,С забывчивостью дня.И будет все – как будто бы под небомИ не было меня!
Изменчивой, как дети, в каждой минеИ так недолго злой,Любившей час, когда дрова в каминеСтановятся золой,
Виолончель и кавалькады в чаще,И колокол в селе…– Меня, такой живой и настоящейНа ласковой земле!
– К вам всем – что мне, ни в чемне знавшей меры,Чужие и свои?!Я обращаюсь с требованьем верыИ с просьбой о любви.
И день и ночь, и письменно и устно:За правду да и нет,За то, что мне так часто – слишком грустноИ только двадцать лет,
За то, что мне – прямая неизбежность –Прощение обид,За всю мою безудержную нежность,И слишком гордый вид,
За быстроту стремительных событий,За правду, за игру…– Послушайте! – Еще меня любитеЗа то, что я умру.
«Быть нежной, бешеной и шумной…»
Быть нежной, бешеной и шумной,– Так жаждать жить! –Очаровательной и умной, –Прелестной быть!
Нежнее всех, кто есть и были,Не знать вины…– О возмущенье, что в могилеМы все равны!
Стать тем, что никому не мило,– О, стать как лед! –Не зная ни того, что было,Ни что придет,
Забыть, как сердце раскололосьИ вновь срослось,Забыть свои слова и голос,И блеск волос.
Браслет из бирюзы старинной –На стебельке,На этой узкой, этой длиннойМоей руке…
Как, зарисовывая тучкуИздалека,За перламутровую ручкуБралась рука,
Как перепрыгивали ногиЧерез плетень,Забыть, как рядом по дорогеБежала тень.