Непосредственно содержание.
1.Без названия
- А задумывался ли ты о том, кто тебе улыбался в тот момент, когда ты стоял там, напротив разверзшегося окна?
- Мне улыбалась молочная кирза, товарищ. Кирза - не более.
Какое-то опрометчивое спокойствие хлынуло в вены и распласталось по внутренностям, что хотелось вернуться в тот момент. Хотя я и знал, что обо всём этом следует забыть.
Тем не менее в кирпичных застенках, в непосредственной близости с Наганом и Маузером, вспоминались все самые тучные подробности. Можно сказать, что возвращаешься в те роковые минуты, ныряя с головой в ржавую воду.
И я вернулся.
И я нырнул.
Помнится, в таких же кирпичных застенках кругом копошились жизненные ориентиры; летали и мельтешили, как мотыльки перед фонарём. Всё это было похоже на эпилептический припадок, лихорадочный бред или предсмертный стук. И я носился вместе со всем остальным по квадрату, сплошь усыпанному осколками. Ранил ноги, выискивая выход в спокойствие среди этого маргинального карнавала.
И нашел.
Путь был не близок: около десяти секунд пустого падения. Но немая свобода как бы завлекала, манила пальцем - вот ступи, и всё самое плохое наконец окочурится подо мной.
Но свобода была закрыта, и я пытался вскрыть её и выпотрошить, чтобы взять себе хоть самую малую её часть.
Я царапал и бил запаянное окно, долбил кулаками, выбивал плечами. Даже стрёкот тысячи маленьких крыльев остановился перед соблазном решительного финала. Ползающие по стенам жуки-падальщики осыпались, вороны падали замертво, действительность дробилась - и всё кругом маленького просвета.
Я хотел туда так сильно, что ещё бы чуть-чуть - и разбил бы стекло головой.
- Ты действительно так хотел туда?- зароптал участливый голос.
- Хотел туда. Оказался здесь.
- И что теперь ты чувствуешь?
Я чувствовал боязнь падения. Ветер гулял вдоль выдавленной рамы, внутри неё стоял полусогнутый пионер. Первопроходец. Я.
Предчувствие гарантированного побега - вот что это было. Но одновременно с этим было и стойкое нежелание расставаться с клокочущими массами внутри сего строения.
На меня смотрел кто-то снизу.
- Ну же, чего ждёшь? Айда к нам!
Всё было слишком спонтанно.
Слишком.
Белое пятно впереди - то, что я видел. Единственное, что я видел.
"Всё не должно так кончиться"- сказал кто-то внутри меня.
- Смелее шагай! - кричали впереди.
- А ну-ка встать! - прогремел голос из траншеи.
Солдаты подняли меня и за руки потащили в окоп. Свист снарядов прерывался загробным голосом майора.
- Жить надоело что ли?! - кричали мне.
Небо облокотилось на меня. Я облокотился на сержанта.
Вздулся свисток.
Началась новая атака.
*** 2.Собака Собака В черной-черной плесени февральских обрубков долговязо лежала псина. Ничего скромного - просто полумертвый пёс. Он издыхался, ковылял головой по грязному снегу, елозил гнилыми лапами брюхо. Глаза его были похожи на вечную мерзлоту северных широт, что далеко от собачьего восприятия. В окнах поближе светил тусклый стоп-сигнал; в дальних же догорали явные намёки о конце: пора. Мрак и пепел окутали всё вокруг. Пёс лежал один, только я и снег видели его. Кругом сжатого собачьего рыла брызгала кровь с гноем. Раненый калач подрагивал от сильных порывов ветра и негромко скулил. Я подошел поближе, шаркая валенками по скриплому снегу. Ночь зашевелилась вместе со мной, и от этого у меня закружилась голова. Дождь из стекла засаживал тут и там, не давал мне проходу, противился меня. Будто я не должен был находиться здесь. Всё это похоже на ленивую игру. - Ну чего ж ты!- крикнул я дождю, а затем и собаке: - Чего ж ты лежишь здесь? Ответ пустой. - Вставай, ить ты!- гаркнул я псине. Но пёс так же лежал, подавившись перхотью снега. Я неуверенно подступил на пару шагов, а затем и ещё чуть-чуть ближе к телу. Скрюченные собачьи лапы колыхались на тёмном снегу. Ровно два шага - и я уже стоял к нему вплотную, разглядывая подробности чьей-то смерти. - Встань, кому говорю! - Ну же, ну же. - Хватит валяться здесь! Говорил я. Но ответа не было. - И чёрт с тобой, мразь!- крикнул я изо всех сил и пнул пса в живот. Твёрдая туша перевернулась, я увидел лицо. Лицо точь-в-точь моё. *** 3.Энтропия Бесконечные казенные колонны, ведущие к местам в горах, идут с песней. Невообразимо: каждый считает себя шинелью, каждый видит себя автоматом на плече, каждый хочет взорваться дважды по траншее. Бесконечно жизнерадостная и бесконечно вялая энтропия. Говорящие кирзачи стремятся к нулю. 0 - это как очко, из которого все мы вылезли. Это как очко, в котором мы воняем круглые сутки; бесимся сдуру, поднимаем восстания и вытягиваемся по стойке: - СМИР-НО! Не бывает войн без причины. И людей без причины не бывает. Причина - как следствие плохой предобработки, константа нашего невежества, а-п-о-г-е-й откоса и отмазки. Причину выдумывают уже когда все кончено, когда артиллерист смотрит на взрытый и смятый город и думает: "Когда всё закончится, меня посадят". Причина? Причина - это вылеты бомбардировщиков на офисы, а по офисам сидят причины вылетов, все так же мечтающие улететь в Турцию летом и купить "форд фокус" в кредит. Причины - это электорат черных стай бомбардировщиков. Люди рвут друг другу пасти за милую душу, исхищряются в выдумывании способов истязания самих себя. А потом так же бьются над выдумыванием причины всего этого. Общество уже не принимает "просто так" и "за царя", обществу обязательно нужны причины кусать и душить. Обществу нужен боевой стимул, а не унылая жизнь в мире. Такова энтропия общества - люди стремятся к нулю. 0 - как совершенная частица божественной сущности, воплощенная в маленьком округлом тельце. Как зацикленность на энтропии. 0 - значит энтропия. Энтропия - значит 0. Наше всё. Бедные, бедные люди! Все, включая меня и тебя. Выдумываем свои значения и призвания, хотя все было готово для нас и сделано вместо нас. Я - это 0. Ты - это 0. Все - это 0. 0 - это всё. Энтропия как предмет идеала, культ, обожествление, самобичевание. Энтропия и есть наши бичи. Энтропия создана, чтобы хлесткими наработанными ударами сравнивать людей с собой, между собой, с землей. Энтропия создана, чтобы уничтожить всё вокруг: голод к нулю, войну к нулю, разрушения к нулю. РАВНЯЙСЯ НА НОЛЬ. Проще сделать, чем осознать. Мы еще не осознали своей никчемной на людской основе приравненности к нулю. Не осознали, хотя вышли из нуля, стали нулём, живем в нуле и умрём там же, думая, что шли к великой цели. Разделы. Революции. Войны. Собрания и съезды. Путчи. Походы в магазин. И всё приравнялось к нулю. Но даже сам по себе идеальный 0 кто-то может романтизировать или, хорошенько замалевав, считать своим идеалом без стыда перед другими. Только мы можем, имея идеал под носом, отвергать его и искать другой. Не бывает нас без причины. Не бывает колонны военных без энтропии. Вот они. Идут. Выравниваются. Энтропия и 0 - это самые справедливые вещи на свете. Они лишь достойны любви и только они примут на сердце всех юродивых, кривых и горбатых. Отклонений с курса нет. Колонна идет ровно. Бушлаты и гусеницы, майоры и лейтенанты, казалось бы - разное. Но нет - энтропия. И когда они взойдут на горы, баянист запоёт: Разгрызая пуповину животной инерции Тело отдаёт молодое тепло Объективная реальность да целует в лоб Охуевших узников нечистой совести Злорадных жертв инстинктивной лжи Холостых посланников уёбищной воли Тело Отдаёт молодое тепло Добровольное тело Отпускает на волю черновые грехи Потаённые страхи, изощрённые маты Убедительные доводы, раззявые рты Задавленной эротики сухие догматы Политических позиций перезрелые финики... И это повод Это веский повод повторять: «Вот так и живём... Вот так и живём..... Вот так и живём....... » Колонна уйдет в ноль, баянист достанет папиросу и приноровится в обугленном лесу. *** 4.Первый кот Янки Неплохой, стало быть, вечер. Под деревьями пасутся крысы, объедают дворовых собак, гадят. Этих крыс разгоняют немощные старики и старухи. Плачут дети. Смеется над ними девушка-второкурсница. А Янка смотрит в окно, обнажив лицо, из кирпичной кладки пятого этажа. "Ну и мир, - думает она, глазами сверяясь с разумом, - прямо-таки противогаз засаленный, а не мир. " Думает - и садится под теплую лампу за белый лист. Белый лист. - Это будет мой первый кот, - шепчет Янка сама себе, чтобы закрепить мысль, и берется за инструменты. Но что это будет за кот? Толстый? Костлявый? Бедный? Добрый? Злой? Сильный? Первый. Янка от души проводит косоватую линию вниз - это будет отражать стремления людей. Потом чуть короче - вбок. Это покажет зацикленность нашей жизни. Останавливается, смотрит на небо цвета плесневелой сметаны, цвета грязной перины. - Сегодня что-то интересное. Не этот пошлый свинец. Отпивает липкий чай из стакана, смотрит на две линии. А вот здесь точечка - пусть она покажет разочарование и чуть глубокую обиду. Здесь кружок - потом подумаю, что он значит. Кто-то умер за окном посреди то