Госпожа Куженко поджала губы.
— Что у них там может случиться, кроме разгильдяйства? С накладными вечно путаются, в бухгалтерии неразбериха…
— Ну, Галина Ивановна, помилуйте, — улыбнулась Даша, — там девочки молодые работают и охранник — только что из армии.
— Вот надо уволить их всех и нанять квалифицированный персонал, — отрубила госпожа Куженко и тут же опасливо покосилась на Дарью — не переборщила ли?
— Не могу я их уволить. Мне их жалко. И не говорите, что жалость — враг успешного руководителя. Зато она — друг хорошего руководителя. — Даша встала и взяла сумочку. — Все, я уехала. Если что, звоните на мобильный.
Великий потоп оказался действительно великим — на двери магазина висела табличка «Закрыто», а пониже красовалась наспех нацарапанная от руки записка: «По техническим причинам магазин не работает». Даша постучала посильнее, и через пару минут ей открыла взволнованная и запыхавшаяся Светочка — одна из продавщиц.
— Ой, Дарья Владимировна! — пискнула она.
— Здравствуй, Света. Что у вас тут случилось? — Даша уже шагала к складскому помещению, а девушка еле за ней поспевала.
— Мы пришли утром, заходим на склад — а там воды по щиколотку и окно распахнуто. Видимо, забыли вчера вечером, уходя, закрыть, и дождь…
— По щиколотку? Это не дождь. — Дарья спустилась на склад, и ее глазам предстали свидетельства потопа: на стенах рядом со злополучным окном отошла штукатурка, часть ящиков с книгами подмочена, остальные благоразумно вытащены на сухое место, двери на склад распахнуты, а продавщицы выносят ведрами воду.
— Дарья Владимировна! — воскликнула продавщица постарше, Алина. — Это трубы! Нас сверху залили! Кеша говорит, окно открывали снаружи.
Охранник Кеша кивнул.
— Через это окно и ребенок не пролезет, ворам сюда соваться нечего. Да у нас и не ювелирный магазин… А вот наверху, в гастрономе, там над нашим складом как раз кухня, наверняка у них трубы и потекли. Они отвечать не хотели небось, и вот…
— Давайте не будем голословно обвинять владельцев гастронома, — охладила Кешин пыл Дарья. — Я с этим разберусь. Бригаду вызвали?
Алина кивнула:
— Скоро будут.
Сантехники прибыли четверть часа спустя — не спешили, если учесть, что Даша успела доехать сюда из центра. Осмотрев помещение, они вынесли вердикт:
— Сверху вас заливают. Там надо воду перекрывать.
Кипя от негодования, Даша направилась в гастроном «Лакомый кусочек» — именно так называлась эта торговая точка, работники которой хотели свалить собственные ошибки на мирный московский дождик, который вряд ли мог сравниться с тайфуном с каким-нибудь ласковым женским именем.
— Где ваше начальство? — поинтересовалась Даша у одной из работниц гастронома.
— А вам зачем? — невежливо буркнула тетка, объемами напоминавшая башню старинного замка. Видимо, блондиночка Даша не представлялась ей серьезной противницей.
Дарья сузила глаза и зашипела:
— Если ты сейчас же не проводишь меня к начальству, учти, с завтрашнего дня ты тут больше не работаешь. Я этого добьюсь.
И это самое меньшее, что для нее смогут сделать владельцы данного торгового предприятия, чтобы она не подала на них в суд. Надо же, какая жизнь пошла интересная: только успевай судиться!
Владельцем оказался мужчина средних лет, лысенький, полный. Он представился Тимуром Григорьевичем и засуетился, предлагая даме кресло, кофе и печенье. Даша отказалась от всего: нечего с такими фамильярничать.
— Любезный Тимур Григорьевич, почему вы нас заливаете?
— Боже упаси! — вытаращил глаза владелец гастронома. — Я! Вас! Это какая-то ошибка! У нас все в полном порядке.
— Ладно, — пожала плечами Даша, поворачиваясь к двери. Сантехники смотрели недоумевающе. — Пойдем, ребята. Совершенно очевидно, что Тимур Григорьевич хочет говорить не с нами, а с господами из санэпидемнадзора. Сейчас я позвоню господину Секретову, который является моим хорошим знакомым, — между прочим, в этом не было ни капли лжи, — и он разберется, кто прав, кто виноват.
— Подождите! — вскричал Тимур Григорьевич. Дарья остановилась на пороге и обернулась. — Может быть, не надо Секретова?
— Может быть, — промурлыкала Даша. — А что вы можете предложить, в таком случае?
…Вечером, укладываясь спать, Дарья чуть улыбалась: надо же, не разучилась воевать с хамами. Но следующая мысль заставила улыбку померкнуть: что же, получается, ее жизнь теперь превратилась в войну с хамами и бытовыми проблемами? А что ей еще остается?