— Эй, толстый! Слушай сюда, Мишок! К сестре моей не подходи, она не твой сладкий пирожок. Усек?! — приложил для надежности мое пухлое тело об стену.
Тогда я был закомплексованный мальчишка с лишним весом, который не мог справиться с рослым старшим братом Наташи, как и с задирающими одноклассниками. Молча выносил тычки и оскорбления, заедая боль сладким или бабушкиными пирожками. Детская наивность, я верил словам старших: «Ты здоровый, Миша, а не толстый. Не слушай никого».
Понял, что такому Мишку, как я, не место рядом с красивой Наташей. И ушел на кухню заедать горе пирожными, подальше ото всех. Там меня и нашла она, присела рядом, а я поделился с ней последним самым вкусным пирожным.
— Ты нашел самое вкусное, что припрятали родители, — сказала она, рассматривая меня.
— В сладком я разбираюсь. Обращайся.
Она присела рядом, повернулась ко мне и вдруг попросила:
— Миш, поцелуй меня.
— Поцеловать?
Не ожидал от нее такого предложения. Она закивала, не прерывая зрительного контакта, а я как будто засахарился, рассматривая через линзы своих очков радужки её глаз. Наташа потянулась ко мне сама, осторожно коснулась ладошкой щеки и подарила мне первый поцелуй, робкий и нерешительный. Мой первый поцелуй со вкусом пирожного. Я не мог поверить, что это было со мной взаправду.
Потом мы редко виделись, а если и получалось, то рядом с ней всегда был старший брат, Родион. Она лишь мило улыбалась, будто дарила обещание на будущее…
Пока я рассматривал её и углублялся в воспоминания, сравнивая тогда и сейчас, блюдце с вишней, стоящее рядом с ней, превратилось в горку косточек, а она, промокнув идеальные губы салфеткой, встала из-за стола и ушла, обронив:
— Я на воздух.
— Михаил, составь компанию Наталье, — улыбнулся мне отец, стоило ей отойти.
— Конечно, — послал ему снисходительную улыбку.
И я встал из-за стола и направился по территории отеля вслед за хрупкой фигуркой в вишневом платье в пол. «Спелая вишня», — первое, что пришло на ум из-за цвета и такого же запаха. Она скрылась за кустами и направилась к пляжу, я пошел за ней. Застал её босой, стоящей на кромке влажного песка и смотрящей вдаль, в десяти метрах от дорожки лежали дорогие босоножки, будто их сняли на ходу и бросили.
Посмотрел по сторонам, на пустынный пляж, сезон купания еще не открыт. А она стояла на месте и не шевелилась. Я успел пройтись по вымощенной дорожке несколько раз, не выпуская из виду её хрупкую фигурку. Решился все-таки подойти.
Может, ей помощь нужна?
Собеседник?
Или компания?
Ступая по песку к ней, продумывал, как начать разговор, чтобы это не выглядело стремным подкатом. Вышло как вышло.
— Привет! Я тут прогуливался, босоножки нашел. Твои?
Она повернулась ко мне, распахивая глаза в удивлении с ироничной улыбкой.
Эти глаза, это невозможно, вблизи они так похожи на…
— Очень оригинально! Может, и примеришь, чтобы убедиться? — оторвала меня от созерцания её глаз и продемонстрировала тонкую лодыжку и изящную ступню, приподнимая подол платья.
— Ты не так меня поняла. Я Михаил.
— Знаю.
— А что еще знаешь?
— Очередной претендент мне в мужья. Родители не теряют надежды выдать меня замуж.
— Как и мои.
— А у тебя какой дефект? — вздернула она идеальную бровь.
— Ты о чем?
— Ну, вот я больше двух лет не продержалась в женах.
— Муж сбежал?
— Ага.
— А я вот такой, никому не приглянулся, даже на год.
— Печалька, — отвернулась она, вновь принимаясь наблюдать за волнами.
— А давай дружить?
Вырвалась же глупость!
— Зачем?
— Просто так.
— Я подумаю… Ми…хаил, — запнулась она, забрала свою обувь из моих рук и ушла с пляжа.
А ведь хотела сказать Мишок, язва.
— Подумает она, — передразнил я.
Странное начало отношений, но именно так оно мне и запомнилось.
Наталья
Михаил изменился за эти годы. На него теперь, наверно, девушки и женщины гроздями вешаются, выбирай любую. Мне он и много лет назад казался симпатичным парнем, несмотря на лишний вес, а сейчас ни за что не узнала бы.