И уже 1‑го августа радость его сердца с разгону повесилась ему на шею на Курском вокзале, улыбаясь и радостно щебеча новости.
Через неделю, в среду 8‑го, к ним заехал на полдня Ёня Пинкер, он возвращался в часть из трёхдневного отпуска через Москву, так что представился чудный случай повидаться. Подумать только, первый гость у горемычной парочки — Сеньки и Нины! Посидели в любимом «Сраме» на Горького…
Ну куда ещё пойти с другом в Москве, когда на все дела полдня и одна ночь, не в мавзолей же? Нина предложила съездить на Воробьёвы Горы. Она была в этих делах принципиальна — употребляла только старинные названия улиц и мест. «Ленгоры» от неё было не услышать. Ну, сели на троллик у Киевского вокзала, повертели головами с четверть часа, любуясь Москвой, и вот уже величественная сталинская высотка — МГУ!
Как и заведено тысячами предыдущих экскурсантов, выгрузились у Смотровой площадки, откуда открылся изумительный вид на Москву и Москву–реку. Циклопический лыжный трамплин и суета внизу га правом берегу Москвы–реки, где вовсю кипит строительство станции метро «Ленинские горы» с будущим метромостом через реку.
И главное, на что выкатили глаза многочисленные гуляющие на Смотровой и Сенька с компанией, — недавно открытый стадион имени Ленина. Ёня повернулся к Нине и спросил:
— А вы, ребята, уже побывали на новом стадионе?
— Ну что ты, — улыбнулась Нина, — когда бы мы успели, ведь его открыли всего неделю назад, а с прошлого воскресенья на нём проходит Первая Спартакиада народов СССР. А мы уже не в том возрасте, чтобы рекорды ставить…
…Как не восхититься, если видишь новенький красавец–стадион, самый крупный в Союзе и один из самых крупных в мире.
Но стадион стадионом, а старинная церквушка слева от чудного столичного пейзажа, тоже радовала взор.
Обернулись, переведя взгляды на величественную махину университета. Сеня дисциплинированно встал в очередь у сатураторной тележки, и вскоре ребята жадно хлопнули по паре стаканов жгучей газировки. Полегчало.
А что если показать Ёне высотку изнутри? Всего и делов — позвонить Людке Ксенюшкиной и подождать несколько минут, пока она пройдётся по комнатам, наберёт нужных пропусков и спустится в холл главного входа.
Пока продолжили неспешный трёп, подгребла и радостная, как матрёшка на Арбате, Людмила.
— Вот, выбирайте, какие подойдут, — запыхавшимся голосом промямлила Людка, протягивая с десяток пропусков. Сенька и Нина выбрали корочки с фотками славянской внешности. Ёне решили пропуск не подбирать, а попробовать провести его, как представителя шефской воинской части.
— А это, теть Зина, — сказала Людка знакомой вахтёрше, — шеф, представитель славной Кантемировской имени Дзержинского дивизии. Слыхали?..
— Ну как не слыхать, — ухмыльнулась охранительница строгости и порядка, — шефы ведь круглосуточно косяками прут, дай бог им здоровья, воителям нашим!..
На сержантский антураж Ёни тётка не среагировала, безразлично скользнув взглядом по новой гимнастёрке и замечательным значкам. Благополучно миновав стражу, первым делом попёрлись в столовую, потому что сильно проголодались, шляясь по столице.
Хотя лето вроде ещё не совсем обессилело, но погода к вечеру испортилась и получилась не совсем гостеприимная — пасмурно и прохладно, с настойчивым северным ветром. Еще не так мерзопакостно, как будет в октябре, но тем не менее солнце в любой момент могут закрыть облака и окатит ливнем или попугает градом.
Так вот, погуляв по бесконечным этажам и переходам высотки, трио вышло на свежий воздух, и ребята устало пошли к троллейбусной остановке, чтобы продолжить прогулку по Москве.
Неожиданно их окликнул знакомый голос. Оказалось, что Олежка Горбуновский тоже болтался по высотке, не зная куда себя пристроить. Привет! Привет! Познакомили его с Ёней. Подошедший троллик штурмовали уже вчетвером. Так и пошло. Проезжали пяток остановок, выходили, немного продвигались пешком и снова садились в троллейбус или трамвай. Смердючих автобусов избегали.
В четвёртом часу Нина попрощалась с ребятами и уехала в свою «Чайку» отбывать вечернюю смену, где продолжала работать кассиром.
Каким–то образом оказались в забегаловке около кинотеатра «Великан», что напротив входа в Парк Горького. Взяли по порции пельменей и бутылку «Московской» за грабительскую буфетную цену в 4–20 (в магазине — 2–87). Только налили понемногу, как вдруг где–то поблизости раздался ехидный голосок. Боже мой, да это же Решоткин: