— Потому, что она любила тебя и больше не считала себя достойной твоей дружбы.
— Но почему? — Пенелопа казалась ошарашенной. — Я никогда ничем не показывала, что хочу прекратить нашу дружбу.
Хелли покачала головой.
— Сирена оттолкнула тебя потому, что не хотела, чтобы ты сталкивалась с порочностью ее пристрастия. Она знала, как вы ее обожаете и боялась, что вы можете пострадать из-за ее влияния. Она сделала это, потому что любила вас. — Хелли так нервничала, что перескакивала в обращении с «вы» на «ты».
— Правда?
— Могу побожиться.
Пенелопа тяжело вдохнула и закрыла глаза, словно впитывая сказанное. А Хелли просто сидела рядом и все еще держала ее руку.
Целительный бальзам был пролит на израненную душу девушки. Теперь благодаря времени, терпению и любви она исцелится. И, вероятно, придет день, когда она станет доверять людям, как и раньше.
Помолчав немного, Хелли пробормотала:
— Пенелопа?
Девушка открыла глаза и посмотрела на сидящую рядом с ней невестку. Впервые после их знакомства в глазах ее не было настороженности.
— Я слышала, как поет Дженни Линд. Ее голос не годится твоему в подметки.
Пенелопа зарделась от удовольствия.
— Честно?
— Я никогда не лгу. Разве ты этого не знаешь? — Пенелопа покачала головой. — Я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы помочь тебе осуществить свою мечту, как моя мать сделала это для меня.
— И вы действительно верите, что это возможно? Я имею в виду пение на сцене.
— С твоими красотой и талантом ты будешь звездой обоих континентов. — С этим заверением Хелли погладила Пенелопу по щеке и встала. — Теперь тебе необходимо отдохнуть. Если что-нибудь понадобится, я буду в библиотеке. Мне надо просмотреть план новой больницы.
Но прежде чем Хелли отошла от постели золовки, Пенелопа положила руку ей на плечо.
— Мне нужна ваша помощь. — Пенелопа, закусив губу, густо покраснела. Она нервно теребила бахрому покрывала и наконец призналась: — Я… У меня месячные…
Хелли кивнула и снова села на край кровати.
— У большинства женщин бывают с этим проблемы. А что не так?
— Больно. — Пенелопа дрожащей рукой показала на низ живота. — Мне кажется, что у меня вываливаются внутренности… и болят бедра. Спина тоже.
Она повернулась на бок и похлопала себя по пояснице.
— Вот здесь.
— Это у тебя впервые? — спросила Хелли, прикидывая в уме симптомы.
— О нет. У меня началось это пять лет назад.
Пенелопа мяла угол покрывала, не смея посмотреть Хелли в глаза.
— Но не всегда так плохо, как сейчас.
— А было ли когда-нибудь так плохо? — мягко спросила Хелли.
— Иногда лучше, иногда хуже. Я говорила доктору Барнсу об этом два года назад. — Лицо у девушки стало угрожающе багровым. — Он настаивал на интимном обследовании. Это было ужасно. Никогда в жизни я не была так смущена.
— Я понимаю. Все женщины испытывают неудобства при подобных обследованиях. Особенно в первый раз. И что же он сказал?
— Что я совершенно здорова и просто все выдумываю. — Лицо у Пенелопы исказилось от презрения. — Но я не выдумываю! Мне действительно больно!
— Я тебе верю, дорогая, — успокоила ее Хелли, мысленно проклиная доктора Барнса за такое пренебрежение к недугу пациентки. — И каждый врач, который мог так сказать, — просто бесчувственный дурень. У многих женщин бывают боли при месячных. Особенно у молодых. Это одно из не удобств того, что ты женщина. И хотя я сомневаюсь, что у тебя какое-то серьезное расстройство, мне надо обследовать тебя, чтобы убедиться в этом.
При столь неожиданном предложении Пенелопа вспыхнула снова, и Хелли поспешила пояснить свои намерения:
— Мне не надо проводить те исследования, что делал доктор Варне. По крайней мере, не сейчас. Все, что мне надо, — это прощупать твои живот и убедиться, что с ним все в порядке.
Пенелопа нерешительно посмотрела на Хелли. Очевидно, то, что она увидела, успокоило ее, потому что девушка слабо улыбнулась и кивнула.
Обычно Хелли рекомендовала для облегчения менструальных недомоганий слабую настойку опия. Но, зная вполне понятное отвращение Парришей к этому зелью, решила, что лучше дать состав Хо Яна «Нет дурной голова, нет боли». В конце концов, он творил чудеса, когда был ранен Джейк.
Уговорив Пенелопу выпить китайский травяной настой, к которому для улучшения вкуса был добавлен мед, она положила ей на живот и под поясницу грелки, после чего заботливо укутала одеялами. Покончив с этим, Хелли села рядом и массировала плечи пациентки, пока та не уснула.
Когда она, удовлетворенная магическим действием китайского снадобья, на цыпочках выходила из спальни, ее остановил сонный голос Пенелопы: