Внезапно Хелли почувствовала холодок, вспомнив о другом ребенке, не принятом своим отцом. Она никогда не забудет ужасной боли от случайно подслушанного разговора слуг, судачащих о бесчувственности, с которой отец отнесся к рождению своей дочери.
— Бедная, бедная малютка! — повторяли они на все лады. — Ведь Амбруаз Гардинер за две недели не удосужился даже взглянуть на новорожденную! И так продолжалось бы и дальше, если бы он не был вынужден увидеть ее на крестинах.
Конечно, как человек весьма чувствительный к мнению общества, Амбруаз в церкви разыграл роль гордого отца и даже держал дочь на руках во время приема, на котором провозглашал за ее здоровье многочисленные тосты.
Но, как только гости разошлись, Гардинер передал малютку няньке и предупредил бедную женщину, что ее уволят, если он еще хотя бы раз увидит или услышит свое отродье.
Хуже того, он ни разу не спросил о своей жене, лежащей почти при смерти в родовой горячке.
Позже он грубо сетовал Хелли на несправедливость судьбы: почему его жена, Джорджина, не умерла при родах, прихватив Хелли с собой.
Теперь Хелли смотрела на мистера Парриша, спокойно сидящего и пишущего с холодным лицом мраморного изваяния, и сердце ее заныло. А с болью пришла злость.
— Неужели вас совсем не интересует, как себя чувствует ваша супруга?
Джейк остановился на полуслове, поднял голову, чтобы встретиться с ее гневным взглядом, и спросил:
— Ну, и как там моя жена?
«Тебя это словно и не касается, подонок?» Внутри у Хелли все кипело от негодования. Подавив желание сказать ему несколько весьма нелестных слов, она все же не смогла сдержать упрека в голосе и ответила:
— Роды были трудными. Конечно, я этого ожидала, учитывая плохое физическое состояние вашей супруги. Честно говоря, это чудо, что и роженица, и ребенок выжили. К концу миссис Парриш так ослабела, что едва смогла вытолкать плод на этот свет.
Хелли снова глянула на бесчувственное лицо Джейка.
— Ваша дочь была бездыханна и осталась жива только благодаря милости Божьей.
Джейк посмотрел на младенца, покоящегося на руках Хелли. Наконец до него дошел смысл ее слов, и страх охватил Джейка. Стараясь говорить спокойно, он спросил:
— Но теперь с ней все в порядке?
— Не хочу вас обманывать. Девочка очень мала. Известны случаи, когда младенцы в таком состоянии выживают и впоследствии вырастают здоровыми. Но такое бывает очень редко. Надо только молиться, чтобы малютка оказалась счастливым исключением.
— Вы, конечно, сделаете все возможное! — сказал он скорее тоном приказа, нежели просьбы.
Хелли кивнула:
— Разумеется. Я дала Селине указания и, с вашего разрешения, пришлю сиделку из Миссии.
— Отлично. Делайте так, как сочтете нужным. — С этими словами Джейк взял перо и возобновил свои занятия.
Однако Хелли проигнорировала жест, означающий, что их встреча окончена.
— Я буду приходить ежедневно, чтобы наблюдать, как идут дела у новорожденной. А также и у миссис Парриш. Ваша жена потеряла крови больше, чем обычно. Однако, к счастью, признаков кровоизлияния нет. Она лишь крайне утомлена и, если не возникнет лихорадка, скоро войдет в норму.
Джейк хмуро улыбнулся:
— Войдет в норму? А вы не слишком оптимистичны, доктор Гардинер?
— Вы знаете, что я имею в виду, — огрызнулась Хелли.
— Правда? А я уж думал, что это еще одна попытка убедить меня в могуществе медицины.
Хелли чуть не задохнулась от злости и, прежде чем успела подумать, выпалила:
— Какой же вы бессердечный подонок! Вы знаете об этом?
— Да! — как удар бича прозвучал ответ. Зеленые глаза горели холодным блеском, к которому примешивались янтарные искры.
Устрашенная его видом, Хелли отвела взгляд.
— Почему вы так злитесь, леди Миссионерка?
Она покраснела до корней волос, и его усмешка стала шире. Именно в этот момент младенец начал кричать.
— Ну вот. Она уже напоминает свою мать, — криво улыбаясь, проговорил Джейк. Хелли принялась качать девочку.
— Смотрите, что вы наделали!
— Что я наделал? Разве это я переваливаю малышку с руки на руку, словно она мешок с гнилой картошкой?
Хелли взглянула на краснолицую кроху, которая действительно подвергалась достаточно суровому обращению. «Черт бы побрал этого Джейка Парриша!» Хелли прижала девочку к груди, нежно поглаживая ее, и зло посмотрела на своего нанимателя:
— Вы со всеми так грубы, мистер Парриш?
— Нет, только с вами.
С интересом разглядывая ее лицо, которое теперь покрылось багровыми пятнами, он добавил:
— Большинство женщин находят меня очаровательным. Но мы ведь уже установили, что вы не женщина, а доктор. Не так ли?
— Не могу представить себе, чтобы женщина в здравом уме могла найти вас сколько-нибудь привлекательным.
— В здравом уме? Интересный выбор выражения, — холодно заметил Джейк, постукивая пальцами по конторке.
— Ну вот, вы опять намеренно передергиваете мои слова Боже! Вы можете свести с ума.
— Возможно. И Сирена, по-видимому, живое тому доказательство.
Не удостоив его последнее замечание ответом, Хелли повернулась и направилась к двери. Напоследок она бросила на Джейка взгляд, красноречиво говорящий о том, что она думает о его жестокосердном цинизме.
— В чем дело, доктор Гардинер? Вы не собираетесь остаться и облегчить мой кошелек за ваши услуги?
— Нет! — бросила Хелли через плечо. — Но я пришлю счет, и, поверьте мне, мистер Парриш, когда вы его увидите — держитесь! Он будет больше напоминать ограбление на большой дороге!
С этими словами она так хлопнула дверью, что слегка заглушила его насмешливый хохот.
— Разрази меня гром! Гром и молнии! — воскликнула Давиния Лумис, директриса Миссии для китаянок, когда Хелли закончила рассказ о своих приключениях в доме Парришей.
— Я и не знала, что Сирена ожидала ребенка! Разумеется, когда дело идет о семейных тайнах, Пенелопа становится бешеной сторожевой собакой. Я представляю себе, как быстро она выставила бы тебя за дверь, если бы не вмешался Джейк. Вот чего я не могу понять, так это почему он вел себя как невоспитанный олух?
Хелли пожала плечами и продолжила вынимать из медицинского шкафчика, стоящего в углу так называемой «операционной», различные коробки и бутылки. Инвентаризация запасов разочаровала ее и оказалась к тому же довольно грязной работой, за которой она провела лучшую часть утра. Настроение ее ухудшалось с каждым осмотренным ящиком.
Как же они собираются пополнить запасы, чтобы привести больницу в рабочее состояние? Грязными пальцами она отвела с лица непокорную прядь и испачкала щеку.
Сложив руки на коленях, директриса смотрела на Хелли. Все еще привлекательное, хотя и несколько увядшее лицо пожилой женщины выражало благородное негодование.
— Ну уж попадись ты мне, Парриш. Я дам тебе Один-два урока благодарности. Может быть, достаточно пристыжу его в церкви в следующее воскресенье.
Хелли рассмеялась:
— Ну, если кто-то и сотворит такое чудо, то только вы.
— Чудеса я оставлю Господу, — ханжески заявила Давиния. — Что же касается Джейка Парриша, то это совсем другое дело. Я знаю этого парня больше двенадцати лет и не собираюсь терпеть, пока он превратится в беспринципного язычника.
Хелли с подозрением осматривала одну из особенно больших бутылей. Посмотрев ее на свет, она сморщилась в гримасе отвращения.
— Боже правый! Неужели ваш прежний врач не знал, что пиявки бесполезны.
Она выбросила бутыль в стоящий рядом бак для отходов и добавила:
— Особенно мертвые.
— У этого дурня были ослиные мозги. Он не только путал пиявок, но не отличал живого пациента от мертвого. Этот идиот уверял миссис Меримэн, что ее муж на пути к полному выздоровлению от апоплексии, совершенно не замечая, что он уже отвердел, как кочерга, и мертв, как майский жук в августе. Это дельце стоило нам лишения немалых пожертвований!
— Где же вы раскопали такой блестящий образчик медика? — полюбопытствовала Хелли.