— Но это же был один из протеже доктора Барнса.
— Я могла бы и сама догадаться, — едва слышно засмеялась Хелли.
Давиния с любопытством рассматривала свою подчиненную.
— Большинство женщин находят его очаровательным, — проговорила она.
— Доктора Барнса? Очаровательным? Ха! Вот уж не думаю.
— Конечно, нет. Я говорю о Джейке Паррише.
— Ах, о нем. Ну, он достаточно тщеславен, чтобы подходить для этого, — пробормотала Хелли, все еще потирая голову, которой стукнулась о полку от неожиданности предыдущего заявления Давинии.
Она опять занялась инвентаризацией. Дела обстояли еще хуже, чем она думала.
— Я нахожу его столь же привлекательным, как эпидемия сифилиса.
Давиния разразилась раскатистым смехом:
— Если бы это было правдой, то каждая вторая женщина в Сан-Франциско начиная с шести лет и до шестидесяти шести стремилась бы подцепить эту болезнь.
— Полагаю, некоторые достаточно глупы, чтобы его красивая физиономия вскружила им голову, — попробовала позубоскалить Хелли.
— Итак, это ты все-таки заметила? А ты случайно не рассмотрела его красивую задницу? Всегда стоит посмотреть…
— Давиния! Неужели вы не знаете, что обсуждать мужскую анатомию неприлично. Особенно ниже пояса, — отчаянно краснея, воскликнула Хелли.
— Черт подери, Хелли! Перестань каркать, как старая дева! Ты врач. Я полагаю, ты знаешь анатомию мужчины, включая и ниже пояса. Да и какой же это грех — восхищаться одним из наиболее интересных созданий Господа? Взять хотя бы для примера моего Джона, да упокоит Господь его душу. У него был один из красивейших задов…
— Ради Бога, Давиния! — прошипела Хелли. — Я вовсе не намерена обсуждать задницу Джейка Парриша, равно как и другие интимные части его тела. Нет уж, увольте!
Давиния раздраженно развела руками:
— Ну хорошо. Если ты так чувствительна, сменим тему. Хотя мне это и очень не нравится. Беседа как раз начинала становиться интересной. Но хочу тебя предупредить — я всегда говорю все, что думаю, и безо всяких обиняков. Всегда недолюбливала тех, кто ходит вокруг да около. — Она подозрительно посмотрела на Хелли. — Надеюсь, ты не из таких.
— Конечно, нет!
Давиния с сомнением вздохнула:
— Ну, если так, мы, вероятно, поладим.
С полчаса женщины работали в дружелюбной тишине.
— Давиния?
Та подняла голову над старым шатким столом, который использовался для исследований.
— Что случилось с Сиреной?
Вопрос несколько секунд висел в воздухе, пока Давиния снимала с носа очки и медленно протирала стекла краем передника. Водрузив их обратно на переносицу, она наконец ответила:
— Удивляюсь, почему ты не спросила об этом раньше.
— Я надеялась, что обойдусь без этого. Устроившись поудобнее, Давиния задумчиво размышляла:
— Мне кажется, как ее лечащий врач, ты имеешь право знать.
Хелли уже собиралась опротестовать эту сомнительную честь, но Давиния остановила ее жестом руки:
— Нет. Я знаю, что ты собираешься сказать. Все, что ты должна понять, это то, что Сирена выбрала тебя, а то, что хочет Сирена, Джейк, несомненно, ей предоставит.
— Мистер Парриш не показался мне особо услужливым мужем. Во всяком случае, он не из тех, кто отходит от своих правил, чтобы удовлетворять прихоти жены, — недоверчиво заметила Хелли.
— Ты говоришь так потому, что его не знаешь. Когда они были молодоженами, Джейк поклялся всем, кто хотел слушать, что никогда не откажет Сирене ни в чем.
Давиния остановилась, чтобы похихикать:
— Никогда в жизни не видела столь опьяненного любовью парня. Конечно, Сирена нравилась и всем остальным. Она была не только ангельски красива, но и обладала даром очаровывать всех, с кем встречалась. Джейк хвастал, что у его жены будет все самое лучшее.
— Так что же случилось? — спросила Хелли, усаживаясь рядом с Давинней.
— Джейк еще ни разу не сказал ей «нет». Хелли недоверчиво уставилась на собеседницу.
— Не могу представить, как это могло довести ее до безумия!
Давиния покачала головой:
— О, Сирена не совсем безумна. Скорее, она… испорчена. — Увидев вопросительный взгляд Хелли, Давиния прошептала: — Опиум. Я слышала, что она пошла еще дальше и пристрастилась к морфину. Конечно, не следует верить слухам, а клан Парришей знаменит тем, что хорошо хранит свои тайны.
Хелли нахмурилась.
— Но почему Джейк не отговорил ее?
— Он сказал ей «нет», когда она требовала, чтобы он сражался за Конфедерацию. Понимаешь, Хелли, Сирена происходит из старинной и могучей виргинской семьи. После того как северяне сровняли их дом с землей, ее родители оказались в страшной нужде. Им как-то удалось добраться до Сан-Франциско и отдаться на милость Джейка.
— И Джейк отказал им?
— Разумеется, нет! Он был очень щедр. К сожалению, они были озлоблены и забивали голову Сирены всякой чушью. Они так презирали Джейка за его поддержку северян, что настроили против него свою дочь. Сирена привыкла сетовать в Субботнем женском миссионерском обществе, что ее муж любит северян больше, чем свою собственную жену. Наконец дела пошли так плохо, что Джейк был вынужден отказать ее родителям от дома.
Давиния на секунду прервалась, задумчиво глядя в пространство.
— Как она его ненавидела за это! А когда он действительно вступил в армию северян, можешь себе представить, какой начался ад. Джейк мог легко пересидеть войну и вовсе не вступать в борьбу. Но у него были твердые убеждения, и он отказался отсиживаться, когда страна раскололась надвое. Сирена никогда ему этого не простила, и вскоре начались проблемы с ее здоровьем.
Хелли почувствовала прилив печали. Великолепно, прямо как в сказке, начавшаяся жизнь Сирены и Джейка должна была иметь счастливый конец. Но все оказалось не так, и эта история только подтверждала уверенность Хелли, что «счастье навеки» — всего лишь миф.
Она собиралась прокомментировать этот печальный факт, когда стук в дверь заставил обеих женщин вскочить на ноги.
— Кто? — грубо закричала Давиния, отчаянно оправляя юбки на кринолине. Покончив с этим, она пробормотала себе под нос: — Терпеть не могу тех, кто околачивается около дверей.
Дверь широко распахнулась, и вошел Джейк Парриш. Увидев растерянность женщин, он ухмыльнулся и заявил:
— Не я буду, если это не Давиния Лумис и, как всегда, вежлива и гостеприимна. Домоуправительница сказала, что я найду вас здесь.
— Ну вот, стоит помянуть черта, и он тут как тут! Уж не сам ли мистер Джейк Парриш пожаловал к нам! — смачно воскликнула Давиния.
— А черт — это я? — смеясь, поинтересовался Джейк.
— Не могу представить, кто еще мог в тебя вселиться, если ты так обошелся с доктором Гардинер.
Давиния, уставив руки в боки, смотрела на Джейка, словно он был нашкодившим шестилетним ребенком, а не мужчиной тридцати трех лет.
— Надеюсь, ты пришел извиниться перед ней. Джейк уставился на Хелли, которая хлопотала, убирая что-то на столе. Он снова улыбнулся, заметив пятно сажи у нее на носу, отчего она была похожа на трубочиста-переростка. В скрывающем ее от шеи и до щиколоток фартуке, измазанном в результате ее утренних трудов, она была воплощением оборванки. Но по какой-то непонятной причине он был ею очарован.
— Ну, Джейк, мы ждем, — подгоняла Давиния, постукивая ногой.
Джейк пожал плечами:
— Хорошо, прошу меня извинить.
От него не ускользнуло, как напряглась рука Хелли, сжимающая щетку, и она начала яростно тереть стол. Несомненно, она предпочла бы, чтобы это был не стол, а его шкура.
— Ты бы хоть постарался сказать это более искренне. Ну, попробуй еще раз, или я прочту тебе лекцию о зле гордыни и высокомерия.
Джейк театрально простонал, заставив Давинию невольно расхохотаться. Затем он пробормотал совсем как наказанный школьник:
— Доктор Гардинер, пожалуйста, примите мои искренние извинения за мое поведение вчера ночью. Я вел себя, как вы не замедлили указать мне, совсем как бессердечный подонок.
Со сдавленным стоном Хелли выронила щетку.