Оливия поставила раму на место и упала на сиденье.
— Его ещё не видно? — спросила леди Купер.
— О, нет, слишком рано, — ответила Оливия. — Мы уедем уже далеко по дороге к тому времени, когда он нас догонит. Слишком далеко, чтобы повернуть назад.
— Было бы ужасно, если бы пришлось разворачиваться обратно, — сказала леди Вискоут.
— Это самое замечательное, что мы делали за долгое время.
— Эти нынешние времена, они такие скучные.
— Не то что в былые дни.
— Что это было за время, моя дорогая, — произнесла леди Купер. — Жаль, ты не знаешь, как это было.
— Мужчины так красиво одевались, — добавила леди Вискоут.
— Как павлины, в точности.
— Но, несмотря на все шелка и кружева, они были более необузданными и дикими, чем теперешнее поколение.
Кроме Лайла, подумала Оливия. Но он вырос среди Карсингтонов, которые не были ручными, даже самые цивилизованные из них.
— Помнишь, как Евгения повздорила с лордом Дрейхью?
Леди Вискоут кивнула:
— Как я могу забыть? Я тогда только вышла замуж, а она была самой экстравагантной из вдов. Он стал чересчур деспотичным, по её словам, и она не стала мириться с этим. Она сбежала.
— Он её выследил, — продолжила леди Купер. — Она уехала к лорду Мордену в Дорсет. Какой скандал был, когда Дрейхью нашёл их!
— Мужчины устроили дуэль. Она длилась целую вечность.
— В те дни дрались на шпагах.
— Настоящее сражение. Никаких двадцати шагов и спуска крючка. Тут только и нужно, что прицелиться.
— Но шпага совсем другое дело, она требует мастерства.
— Проблема была в том, что оба джентльмена в равной степени искусно владели клинком. Они хорошо друг друга поцарапали, но ни один не мог одержать верх и ни один не хотел сдаваться.
— В конце концов, они свалились без сил, оба. Не смогли биться до смерти, так дошли до полного изнеможения.
— Вот это были деньки, — леди Вискоут испустила ностальгический вздох.
— О, да, дорогая. Мужчины были мужчинами, — леди Купер тоже вздохнула.
Мужчины всегда остаются мужчинами, подумала Оливия. Меняется только внешняя упаковка, но не мозги.
— Не бойтесь, — сказала она. — Нам не нужны мужчины, чтобы повеселиться. С ними или без них, я знаю, нам предстоит грандиозное приключение.
Лайл приехал в Ормонт-Хаус, когда карета, нагруженная багажом и прислугой, поехала вдоль по улице.
Если повезёт, это первая карета, а не последняя.
Но он не полагался на удачу.
Перегрин уплатил кучеру кэба, взбежал по лестнице и заколотил в дверь.
Дворецкий вдовствующей графини, Дадли, открыл дверь. Когда взгляд слуги упал на Лайла, то бесцветное выражение его лица сменилось досадой. Без сомнения он был готов вызвать лакея, чтобы вышвырнуть незваного гостя на улицу.
Несмотря на то, что другие царапины и синяки графа Лайла быстро заживали, его подбитый глаз стал ещё более красочным: зелёным, с красным, фиолетовым и жёлтым. В спешке он оставил шляпу и перчатки в клубе. Николс ни за что не выпустил его из дома в подобном состоянии, но Николса не было рядом, чтобы позаботиться о нём.
Однако мудрые и опытные дворецкие не спешат с выводами. У Дадли ушла минута на то, чтобы скрупулёзно изучить странного мужчину, стоящего на пороге в тот час, когда пьяницы, бродяги и взломщики выходят на охоту.
Лицо дворецкого разгладилось до его обычного бесстрастного выражения, и он проговорил:
— Добрый вечер, лорд Лайл.
— Он уже здесь? — донёсся из-за спины дворецкого надтреснутый, но хорошо слышный голос. — Проси его, проси.
Дворецкий поклонился и отступил в сторону. Лайл ворвался в вестибюль. Он услышал, как за ним захлопнулась дверь, пока он следовал в большую переднюю.
Там стояла вдовствующая графиня Харгейт, опиравшаяся на свою трость. На ней было одеяние в оборках и кружевах, которое давно вышло из моды еще в те времена, когда парижская чернь штурмовала Бастилию.
Она рассмотрела его сверху и рассмотрела снизу.
— Похоже, кто-то потрепал тебе пёрышки, — сказала вдова.
Хоть ей, может быть, тысяча лет, и все в семье, включая него, её боятся, но искусство говорить не то, что думаешь, Лайлу не давалось. В настоящий момент у него не хватало терпения на учтивые любезности.
— Вы позволили ей уехать, — проговорил он. — Вы, должно быть, совершенно потеряли голову от этой ужасной девчонки, если ей разрешили выкинуть такое.