Крики. Опять. Где?
Он перегнулся через парапет. По двору бегали фигуры.
Думай.
Внизу мёртвых тел нет.
Хорошо. Это хорошо.
Перегрин двинулся по направлению к двери на лестницу.
— Лайл, твои брюки…
Он поглядел вниз.
— Будь я проклят. Чтоб мне в аду гореть… — Он застегнул брюки. — Идиот, идиот, идиот. Болван.
— Ничего страшного, — проговорила Оливия. — Не беда.
Она поправляла свою одежду. Из-за него. Он это наделал. Привёл её в беспорядок. Что с ним случилось?
— Вначале мне нужно заняться происходящим внизу, — сказал он. — Но…
— Иди, — сказала она. — Я пойду следом за тобой.
У Лайла ушло некоторое время на то, чтобы успокоить истерию и разобраться в том, что случилось. Одни бормотали про перерезанные глотки, другие жаловались на ночных грабителей, а некоторые кричали о призраках, остальные просто находились в замешательстве.
Постепенно Лайл с Оливией сумели загнать всех слуг обратно в замок. Это было бы гораздо труднее, если бы слуги могли найти убежище где-то в ином месте. Некоторые сбежали в конюшни, но граф испытывал сомнения в том, что они там задержатся. Конюшни были холодными и слишком открытыми. Если у них есть хоть капля ума, то они возвратятся, чтобы толпиться вместе с остальными.
Так и произошло. К тому времени, как они с Оливией устроили дам возле огня, с большими бокалами виски, вся прислуга собралась в большом зале.
Вместе безопаснее.
Перегрин заметил, что слуги не собрались, как прежде, под балконом для музыкантов, где раньше находился потайной ход. Вместо этого они жались к противоположному углу комнаты, где располагался огромный камин.
Как можно было ожидать, большинство не знало, что случилось. Когда раздались крики, они просто перепугались и кинулись бежать.
Потребовалось много терпения и помощь Оливии в расспросах, но, в конце концов, Лайл выяснил, что первой закричала леди Купер. Остальные подхватили крик, не зная, из-за чего всё началось.
В настоящий момент леди Купер спорила с леди Вискоут об увиденном.
— Это был призрак, — говорила леди Купер. — Я видела так же ясно, как день. Вон там.
Она махнула рукой со стаканом в сторону противоположного угла зала:
— В галерее менестрелей.
Все повернулись к балкону и поглядели наверх. Смотреть там было не на что. Балкон был тёмным.
— Как он выглядел? — спросил Лайл.
— Как призрак, весь белый и туманный, — произнесла леди Купер. — Прозрачный. Как туман. Он скользил вдоль балкона.
Несколько лакеев задрожали.
— Что за бессмыслица, — заявила леди Вискоут. — Я знаю, что произошло. Ты заснула, как это обычно делаешь, и видела это во сне.
— Я знаю, когда сплю и когда бодрствую! Я не спала!
— Как долго он там находился? — поинтересовался Лайл.
— Никого там не было, — пробурчала леди Вискоут.
Леди Купер пристально взглянула на подругу.
— Он там был, — произнесла она. — Некоторые слуги тоже видели его. Я не знаю точно, как долго он там оставался. Он мог парить там некоторое время, наблюдая за нами.
Ещё одна волна трепета.
— Когда я посмотрела наверх, — продолжила леди Купер, — он уже был там. Я закричала. Что ещё мне оставалось делать? Я слыхала о таких вещах, но никогда не видела привидений во плоти собственными глазами.
— Агата, в самом деле, он вряд ли мог быть во плоти. Что за чепуху ты говоришь.
— Ты тоже кричала, Миллисент.
— Потому что ты до смерти меня напугала. Я подумала, что жаждущие крови шотландцы пришли нас убить. Тут ты побежала из зала в двери, прямо в ночь, и половина слуг бросилась за тобой, в панике. Я не знала, что думать. Может, загорелась твоя нижняя юбка?
Лайл глянул на Оливию. Точнее, он посмотрел в сторону, где она стояла до этого. Там её не оказалось.
Он лихорадочно огляделся по залу. Несмотря на изобилие свечей, углы оставались в темноте. Граф сообразил, как легко было бы злоумышленнику пробраться незамеченным, затерявшись среди остальных, во время суматохи. Как легко похитить кого-то…
Но нет, о чём он думает? Любой, кто похитит Оливию, окажется в крайне трудном положении.
Лайл едва успел это обдумать, когда из темноты показался свет, исходящий из северного конца большого зала. Он обратил взгляд вверх.
Оливия стояла на балконе с небольшим пучком свечей в руке. Все смотрели на неё.
Оливия Карсингтон-Уингейт умела организовать драматический выход.
— Кто бы тут был или не был, — объявила она, — сейчас здесь ничего нет.