Однако есть много времени, чтобы поразмыслить. Ночью, во время дождя, старый замок в вышине представлялся огромной чёрной развалиной на фоне неба, которое было по цвету не намного светлее. Рой глазел на него и думал.
Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем Джок проговорил:
— Дождь прекращается.
Но у Роя уже была готова идея.
— Они следят за нами снаружи. — Сказал он, когда они выходили из церкви. — А мы найдём себе кого-то, кто будет следить за ними изнутри.
— Никто не согласится.
Братьев в деревне недолюбливали. Люди иногда заговаривали с ними, но быстро переходили к кому-то другому.
Роя это устраивало. Он тоже не особенно любил общаться.
— По собственному желанию, нет, не сделают, — подтвердил Рой. — Но я подумываю о ком-то, кого мы можем заставить.
— Вы понимаете, что делать? — спросила Оливия.
Леди Купер поправила шляпку:
— Разумеется.
— Что может быть проще, — добавила леди Уайткоут.
Три женщины стояли возле входной двери большого зала. Они ожидали карету, которая отвезёт леди Купер и леди Уайткоут в Эдинбург.
Их миссия заключалась в том, чтобы найти сиделку Фредерика Далмэя, его прислугу и выудить у них нужную информацию.
— Надеюсь, вы не сочтёте это слишком скучным занятием, — проговорила Оливия. — Оно больше похоже на попытки отыскать иголку в стоге сена.
— О, я так не думаю, — заявила леди Купер. — Нам известны имена. Мы довольно легко найдём их.
— А когда найдём этих людей, я не предвижу никаких трудностей в том, чтобы разговорить их, — сказала леди Уайткоут.
— Когда все остальные средства исчерпаны, обычно хорошо действует подкуп, — подмигнула леди Купер.
Снаружи вошёл лакей:
— Карета подана, ваша светлость.
Лайл вошёл через несколько минут после отъезда дам.
— Они сказали, что едут в Эдинбург, — сказал он. — Искать разгадки.
Оливия не видела его с прошлой ночи. Она долго не могла заснуть и, как следствие, поздно спустилась к завтраку. Пожилые леди находились там, но Лайла не было. Как сообщил Хэррик, он был с рабочими, на улице.
Оливия решила вести себя так, словно ничего необычного не произошло. Это оказалось легче, чем она предполагала. Он тот же самый Лайл, и события прошлой ночи при свете дня казались самой естественной вещью на свете.
Потому что она его любит и, вероятно, любила всегда. Любовь с годами принимала разные формы, но она всегда существовала.
И вот он здесь… С лопатой в руках.
— Ты принёс лопату для каких-то таинственных целей, или просто забыл оставить её во дворе? — спросила она.
Он посмотрел на её руки. Потом поднял взгляд:
— Что?
— Лопата.
— Ах, да. Эта лопата. — Перегрин взглянул на предмет в своих руках. — Один из рабочих нашёл её этим утром, когда пришёл. Одна лопата. Одна кирка.
— Доказательства. — Заключила Оливия.
— Мне не нужны доказательства, — сказал он. — Я тебе поверил. Но, видимо, я неправильно представил ситуацию. Ты их, очевидно, спугнула.
Он ухмыльнулся:
— Они бросили всё и сбежали.
— Всё, кроме фонаря.
Если бы они выронили фонарь, она не смогла бы последовать за ними… и все последующие события просто не произошли бы.
— Тем не менее, я не собирался приносить её сюда, — произнёс Лайл. — Я увидел, как отъезжают леди, пришёл спросить тебя об этом, и забыл оставить лопату снаружи.
Он огляделся по сторонам. Появился Хэррик:
— Да, ваша светлость. Джозеф у вас её заберёт.
Лакей поспешно подошёл, принял лопату и удалился.
Хэррик исчез.
— Я сегодня сам не свой, — тихим голосом проговорил Лайл. — Не знаю отчего.
Огонь за решёткой издал треск. Туда-сюда сновали слуги, тихо выполняя свою работу. Бледный свет проникал через глубокие ниши окон, смягчая угрюмость громадного помещения, но его не хватало для освещения. На столе стоял подсвечник. По времени суток стоял день, но, благодаря шотландской погоде, вокруг были сумерки.
Воздух между ними сгустился.
— Возможно, из-за странных снов, — произнесла Оливия.
— Да. — Его взгляд снова вернулся к её руке. — В любом случае, я пришёл, чтобы тебе помочь.
— Помочь в чём? — спросила девушка.
— Искать разгадки.
То, как она посмотрела на него, когда он вошёл.
Но она точно так же смотрела на него той ночью, когда он встретил её на балу. Увидел ли он тогда судьбу в этих синих глазах?
Он видел нечто, и это заставило его застыть, словно он врос в землю.
Прошлой ночью Оливия сказала… Она сказала…
Я обожаю тебя. Всегда обожала и буду обожать.
Что это значит? Что это значит?
Перегрин заговорил:
— Я был неправ, когда отмёл твою находку. Я ошибся насчёт этих досаждающих привидений. Если бы я задумался хоть немного — но теперь очевидно, почему я этого не сделал. Факт в том, что я заблуждался. В том, что рабочие нуждаются в моём постоянном руководстве. И фактом является то, что мы должны остановить призраков. На сегодняшний день твой план превосходен. Эти призраки имеют веские причины верить в то, что они найдут клад здесь, где никто в него не верит. Либо они полностью безумны, либо невероятно глупы, либо введены чем-то в заблуждение … либо клад существует.
Оливия скрестила руки на груди. На ней было очень мало украшений. Простой браслет. Одно кольцо. То самое кольцо.
— Спасибо, — сказала она.
Перегрин оторвал взгляд от её кольца и огляделся по сторонам. Слуг нигде не было видно.
— По этой причине я не спал, когда ты вернулась домой посреди ночи, — тихо добавил он. — Найденная тобой бумажка не выходила у меня из головы. Она не давала мне уснуть. Я встал, чтобы посмотреть, что смогу с ней сделать. У меня были некоторые идеи, но я работал по памяти. Мне хотелось бы ещё раз взглянуть на неё.
— Этот листок находится в комнате для счетов, — ответила Оливия.