Однако он был изумлён, когда едва войдя, она сняла свою нелепую шляпу и превратилась в свою прабабушку леди Харгейт. Романтичная и затаившая дыхание, Оливия, которую он видел стоящей на дороге, стала хладнокровной и невозмутимой. Удерживая всё под контролем, она раздала указания слугам.
В первую очередь надлежало привести в порядок большой зал, поскольку в нём они проводят большую часть времени. Николс с первой группой слуг уже убрали помещение. Проинспектировав их работу, Оливия стала давать указания по размещению мебели и всему прочему.
Когда Лайл понял, что рассматривает её так же, как изучает пеленальные покрывала мумии, он собрался с мыслями и покинул холл.
Он пошёл в свою комнату и прочитал себе продолжительную и логическую лекцию о чаровницах, которые оборачиваются в песчаную бурю. Затем он собрал свои планы и чертежи и вернулся к Оливии.
Отдавая ей их, Лайл очень спокойно и логично заметил:
— Я подумал, что тебе будет легче понять строение замка, если они будут у тебя.
Она вынула листы бумаги и разложила их на большом столе, который слуги водрузили в центре комнаты. Некоторое время Оливия изучала рисунки, а свет от очага и свечей плясал в замысловатом сооружении, которое горничная соорудила у неё на голове.
— О, Лайл, это блестяще, — произнесла она.
Если он обернёт один из этих локонов вокруг пальца, каким он будет наощупь?
— У меня есть кое-какие книги и бумаги твоего кузена Фредерика, — продолжала она. — В них имеются планы и чертежи, но ничего столь подробного, как эти.
— Это то, что я обычно делаю, когда попадаю в незнакомую обстановку, — ответил Перегрин. — Мне нужно было заняться чем-то полезным. Дождь ограничил мою свободу, и так пошло с первого дня.
— В Эдинбурге шёл дождь, понемногу каждый день. — Оливия не поднимала глаз. Она продолжала рассматривать рисунки, планы и заметки.
— Здесь было больше, чем «немного», — говорил он. — Холодные потоки дождя начались с Колдстрима, нашей первой остановки после того, как мы с Николсом покинули Алнвик. Я полагаю, это проявление шотландского юмора [17]. Дождь лил беспрестанно всю дорогу сюда. Он не прекращался до прошлой ночи. Осмотр дома помог мне скоротать время.
Предполагалось, что сие занятие также будет удерживать тревожные мысли в узде. В этой части оно сработало не очень хорошо.
— Вот это ты делаешь в Египте? — спросила Оливия.
— Да. После того, как мы отчищаем весь песок.
— Твои рисунки прекрасны, — произнесла она, наконец, подняв глаза.
Лайл поглядел на разбросанные по столу рисунки, затем на ее лицо.
Этот прелестный румянец у неё на щеках. Кажется, он идёт изнутри, но, возможно, свет свечей усилил его. Даже днём сквозь узкие окна и пятнадцатифутовые стены внутрь проникало очень мало света.
— Я не шучу, и это не лесть, — сказала Оливия. — Твои чертежи превосходны.
Они обменялись смеющимися взглядами. И этим всё было сказано, подумал Лайл.
Они думали об одном и том же: в первый день их знакомства Оливия сказала ему, что его рисунки ужасны.
— У меня ушло всего каких-то десять лет на то, чтобы продвинуться от «отвратительных» к «превосходным», — проговорил Перегрин.
Оливия снова обратилась к рисунку. Он наблюдал, как её тонкий палец обводит линии большой спальни первого этажа.
— Это всё упрощает, — сказала девушка.
Упрощает ли? Или всё стало невозможно сложно: тонкий грациозный палец и её тонкокостная рука, свечение её кожи в тусклом освещении древнего холла и улыбка при общих воспоминаниях.
Перегрин отступил на шаг, прежде чем уступил искушению прикоснуться.
— Так проще установить очерёдность для ремонтных работ, — сказал он. — Когда и если мы отыщем рабочих, я буду точно знать, где им начинать и что им делать.
— И поэтому ты был сегодня в деревне, — догадалась Оливия.
— Так и есть.
— Поверить не могу, что тебе не повезло с крестьянами, — сказала она. — Ты управлял толпами рабочих в Египте.
— Там всё иначе. Я знаю достаточно разных языков, чтобы общаться с ними, и знаю их образ жизни. Культура Шотландии совершенно другая. Но я подозреваю, что обитатели Горвуда намеренно притворяются тупыми, поскольку не хотят меня понимать. И я поспорил бы на что угодно, что они специально добавляют акцент к тупости, чтобы я не понимал их.
— Я жажду докопаться до сути этого, — проговорила Оливия. — Ты сын лэрда. У них неприятности с твоим замком. Им следует ощутить, что они могут доверить тебе свои тревоги.