Правда заключается в том, что Оливия не желала избавиться от этого чувства. Она не хотела, чтобы оно исчезло.
Девушка могла чувствовать вкус вина, которое пил Лайл, что только усилило его собственный вкус, которого она жаждала. Она ждала целую вечность, ждала его.
Да, Оливия потеряла голову. Словно она упивалась светом луны и звёзд и магией ночи. Словно полёт на луну и к звёздам.
Не отпускай меня. Никогда не отпускай меня.
Её руки крепче обвились вокруг его шеи, а Перегрин прижимал её к себе всё сильнее. Он качнулся назад, к парапету. В этот раз его руки двигались быстрее и увереннее, чем прежде. Он стянул с неё шаль и разорвал поцелуй, чтобы губами проложить дорожку вниз, по подбородку. Всюду, где прикасались его губы, они вызывали жар вдоль горла, пока не достигли обнажённой кожи груди.
Оливия ощутила, как по ее телу прокатилась дрожь возбуждения, и не смогла сдержать вскрик, в котором смешались всхлип и стон. Это единственная вещь, которой она не могла управлять. Головокружительный водоворот захватил девушку, когда губы Лайла скользнули по её груди.
Затем там оказались его руки, обхватывая её груди. Оливия застонала, но Лайл губами снова закрыл ей рот. Неистовый поцелуй заставил девушку замолчать, и она сдалась, полностью и с удовольствием, погружаясь в море ощущений и утопая в нём.
Оливия охотно обнимала его могучие руки, плечи и спину. Перегрин был тёплым и сильным, и она не могла насытиться прикосновениями к нему. Он был недостаточно близко к ней.
Лайл передвинул руки ниже, и в ночной тишине шорох её юбок прозвучал словно гром. Но это стучало её сердце, которое билось от счастья и страха. Возбуждение стало столь насыщенным, что причиняло боль.
На этот раз он поднял её юбки быстрее, чем в прошлый раз, более нетерпеливо. Его тёплая рука двинулась по бедру и поспешно нашла отверстие в её панталонах.
Столь интимное прикосновение шокировало, но она целую вечность ждала этого шока. Тепло его руки, ласкавшей её в этом месте, было очень интимным и собственническим. Оно было таким порочным и восхитительным, и в то же время сводящим с ума. Оливия двинулась навстречу его руке, потому что должна была так сделать. Что-то внутри, находящееся в тесноте её живота, нуждалось в этом.
Не останавливайся. Не останавливайся. Не останавливайся.
Оливия была не в силах говорить, но она могла показать действиями. Её язык сплетался с языком Лайла, в то время как её тело двигалось вместе с его рукой. Затем он скользнул внутрь пальцем, и Оливия подумала, что разлетится на кусочки. Если бы он не целовал её, она бы завизжала.
Перегрин ласкал её в месте, чьи секреты ведомы ей одной, но он их узнал, один за другим и более того. Всё внутри у неё вибрировало. Чувства смешались, словно стая птиц, раскрыли свои крылья и взмыли в небеса, так как взлетали сегодня вороны с этой самой башни, и тело девушки била дрожь, как будто её душа поднимается всё выше и выше, к самим звёздам.
Она знала, что так оно и будет. Каждой клеткой своего тела знала.
Оливия продолжала гладить мускулы его рук, спину и ягодицы. Теперь она нашла застёжку брюк и сражалась с пуговицами. Лайл немного подвинулся, чтобы дать ей эту возможность, продолжая ласкать её ещё настойчивее, так что она почти опрокинулась на спину, сокрушённая удовольствием. Но руки Оливии двигались инстинктивно, и она протолкнула пуговку в петлю.
Услышав этот звук, девушка вначале подумала, что кричит сама. Затем она поняла, что крик ей не принадлежит, и это не карканье ворон.
Кто-то кричал.
Ужасный, душераздирающий крик.
Лайл поднял голову, мир вокруг него кружился. Мир черноты и серебра. Звёзды, миллионы звёзд.
И женщина в его объятиях, тёплая и нежная.
Оливия, чьё лицо сияло в лунном свете, и её жемчужно-белые груди, гордо торчащие из лифа платья.
Густая пелена в мозгу рассеялась, словно её сдуло холодным ветром.
Его рука в тёплой, влажной…
О, нет. Не снова.
Перегрин вытащил руку из-под платья, и юбки Оливии упали на место.
Он запахнул её лиф, пряча груди внутрь. Что ещё? Её шаль… Где? Здесь. Он схватил её и обернул вокруг девушки.
Лайл проделал всё очень быстро, инстинктивно. Нет времени на раздумья. Он привык этому. Но что…?
Крики. Опять. Где?
Он перегнулся через парапет. По двору бегали фигуры.
Думай.
Внизу мёртвых тел нет.
Хорошо. Это хорошо.
Перегрин двинулся по направлению к двери на лестницу.
— Лайл, твои брюки…
Он поглядел вниз.