— Да, с удовольствием.
Она отодвинулась и села.
— Прабабушка часто его пьёт, но её горничная крайне ревнива и не желает показывать Бэйли, как его варить.
— Я скажу Николсу, чтобы он её научил, — проговорил Перегрин, снова садясь на своё место. — Николс презирает мелочную ревность.
И он не против обучать хорошенькую горничную тому, что она пожелает узнать, включая некоторые вещи, о которых она даже не догадывается, что хочет знать.
Хотя Лайл не звонил, Николс появился, как обычно происходило, когда он был нужен.
— Сэр?
— Кофе по-турецки для мисс Карсингтон, — сказал Лайл.
— Разумеется, сэр.
— И когда мисс Бэйли найдёт свободное время, ты научишь её варить кофе.
— Разумеется, сэр.
Хотя тон голоса Николса не изменился, Лайл заметил искру в его взгляде.
Оливия, должно быть, тоже её увидела. Когда камердинер исчез в коридоре, ведущем на кухню, она заявила:
— Пусть даже не думает соблазнить мою камеристку.
— У меня хватает хлопот со своей собственной моралью, — тихо ответил ей Лайл. — Ты не можешь ожидать, что я стану нести ответственность за мораль чужую. И я определённо не могу указывать ему, что думать. Он мужчина.
— Я просто предупредила, — сказала Оливия. — Я не буду отвечать за то, что сделает Бэйли. Она дурного мнения о представителях вашего пола.
— Николс может за себя постоять, — усмехнулся Лайл. — Как я упоминал вчера, он сильнее, чем выглядит. Однажды песчаная буря сбила его с ног и пронесла некоторое расстояние, прежде чем забросила его к бедуинам. Он помог им расчистить песок и сварил для них кофе. Они одолжили ему верблюда. Воротившись, он извинялся за то, что «внезапно отлучился».
Оливия взглянула на него, смех смешивался со скептицизмом в её синих глазах:
— Ты всё это выдумал.
— Не смеши, — возразил он. — У меня отсутствует воображение.
Пылкие фантазии и ещё более неукротимые мечты не имеют ничего общего с воображением, говорил себе граф. Для мужчины вещи такого рода реальны.
— Я бы хотела знать, кто это придумал, — произнесла Оливия.
Лайл проследил её взгляд на галерею менестрелей.
— Ты имеешь в виду, визиты призраков.
— Хочу снова осмотреть всё при свете дня, — сказала она. — Может, там ничего не было, и леди Купер только вообразила это, или ей приснилось. Но маловероятно. Кто-то изображал привидение на протяжении последних лет. Почему им прекратить это теперь, когда есть новые зрители?
— В первую очередь, зачем они это начинали?
— Потому что им нужно это место или здесь есть то, что им нужно, — проговорила Оливия.
— Наверняка замок не нужен никому, — сказал Лайл. — Мэйнс долго не мог найти арендаторов, и я не заметил следов того, что кто-то проживал здесь без оплаты.
— Мэйнс, — повторила девушка. — Я собиралась говорить с тобой о нём.
Николс снова появился, неся кофе. Он наполнил чашку Оливии, долил Лайлу и удалился.
Оливия повернулась и посмотрела, как он уходит.
— Это настоящий дар, — сказала она. — Ты когда-нибудь замечал, что немногие люди умеют сделаться незаметными? Обычно они требуют внимания всеми мыслимыми способами.
Её взгляд вернулся к нему:
— Однако ты не из таких. Полагаю, это благодаря Египту и твоим занятиям.
— Передвигаться бесшумно — очень важное умение, — подтвердил Перегрин.
— Я бы хотела научиться, — сказала Оливия. — Но в этой одежде никто не сможет передвигаться тихо.
Сегодня на ней было дневное коричневое платье, закрытое до самого горла. Во всем остальном оно было подобно платью, которое она надевала вчера: необъятные рукава, гора юбок в форме колокола, которая поддерживается слоями нижних юбок…
Лайл усилием воли вернулся к разговору.
— Эта одежда занимает много места, — продолжала она, — и громко шуршит.
— Ты говорила о Мэйнсе, — напомнил Перегрин.
— Да, — Оливия вдохнула аромат кофе и издала одобрительный вздох, отпивая глоток. — О, он превосходный. Лучше, чем у прабабушки.
— Мэйнс, — снова повторил граф.
— Ты просто чудо прямолинейности и преданности делу, — проговорила она.
— Один из нас должен быть таким. Ты отвлекаешься в десяти направлениях одновременно.
— Да, я думала о еде.
— Я наполню твою тарелку, — он вскочил на ноги и направился к буфету, желая двигаться и найти себе занятие. — Ты говори.