— Похоже, что здесь кто-то пользовался киркой, и штукатурка была положена позднее. Но это могут быть следы ремонта.
Оливия видела, о чём он говорит, хотя в виде штукатурки были лишь очень малозаметные отличия.
— Если кто-то искал здесь, значит, им известно не больше, чем нам.
— Я не предлагаю начинать разламывать стены наобум, — проговорил Перегрин. — Комната находится в относительно приличном состоянии.
Он поглядел на девушку:
— Тебе придётся справиться со своим нетерпением. Нам нужно всё обдумать и разработать план.
Оливия осмотрелась. Согласно предположению Лайла, помещение когда-то давно служило комнатой стражников. В ней располагались камин, буфет и уборная, уместившаяся в углу ниши стены, обращённой к югу. Сейчас в комнате было пусто, но совсем недавно тут убрали и произвели ремонт. При всём своём разочаровании и нетерпении Оливия не стремилась перечеркнуть весь труд, проделанный рабочими.
— В воскресенье, — сказал Лайл. — Рабочих не будет, и большинство слуг берут свой выходной. Мы сможем осмотреть это место дюйм за дюймом, не боясь распространения слухов или неожиданного вторжения. И у нас будет дневной свет. Или что-то вроде того. Возможно.
— Надеюсь, к тому времени мы будем знать больше, чем сейчас, — добавила она. — Наши дамы вернутся к обеду. Я рассчитываю, что они помогут пролить хоть какой-то свет на эту тайну. И всегда можно перечитать бумаги твоего кузена. Я только начала с ними.
Она помахала рукой стене, выводящей её из себя:
— Увидимся в воскресенье, ты, вредная загадка.
— Если не будет дождя, — добавил Лайл.
В тот же вечер— «Стены имеют глаза и уши, но берегись, тот, кто внизу[23]», — повторил Лайл. — И всё?
Обе леди кивнули. Они поздно возвратились из Эдинбурга, где обедали со своими друзьями.
За лёгким ужином дамы сообщили о результатах их бесед с прислугой Фредерика Далмэя.
Которые исчерпывались двумя вышеупомянутыми фразами.
— Простите, мои драгоценные, — сокрушалась леди Уайткоут. — Это сущая чепуха.
— И отнюдь не секрет, — добавила леди Купер. — Всему миру известно о предсмертных словах Фредерика Далмэя. Все сочли их одной из его шуток.
— Шуток, которые в последние месяцы становились всё более и более бессмысленными, — сообщила леди Уайткоут.
Весь мир знал о его романе с местной вдовой, который продолжался годами. Все знали обо всех его романах. Кузен Лайла любил женщин, и они отвечали ему тем же.
Очевидно, ему нравилось коллекционировать разные предметы, так же как он любил шутки и женщин. Каждый раз, когда он находил книгу, или памфлет, или письмо, касающееся замка Горвуд, то приходил в восторг. Он не выделял — по крайней мере, очевидным образом — никаких документов, посвящённых мифическому сокровищу.
Однако…
— Стены, — повторил Лайл.
Он бросил взгляд на Оливию, которая гоняла по тарелке кусочек пирога. Она так поступала с большинством своей пищи: складывала и раскладывала её, и снова вспоминала, что это надо съесть.
— Да, — согласилась она, явно мыслями витая где-то в другом месте. — Стены.
Ночь пятницы, 28 октябряБратья Рэнкин следили, как Мэри Миллар вместе с кем-то еще выводит своего пьяного брата из таверны.
— Это парень оказался полезным, — сказал Рой.
— Хотя бы раз, — поддакнул Джок.
Мэри Миллар работала горничной в замке Горвуд. Её брат был сапожником. Братья Рэнкин сообщили Мэри, что беспокоятся о том, как бы пальцы Глауда не могли случайно оказаться сломанными. Они переживали, что такое может произойти, если Мэри не начнёт вести себя дружелюбнее и не станет больше с ними общаться, рассказывая, к примеру, обо всём происходящем в замке. Они также волновались о том, что может случиться с нею самой, если она проронит хоть слово об этом.
Любой, кто покупал Глауду выпивку, был его другом. Прошлой ночью Рэнкины стали ему очень близкими друзьями. Каждый вечер, когда Мэри приходила забирать его, он сидел в углу, вдали ото всех, с двумя своими добрыми друзьями. Мэри присаживалась и говорила с ними, быстро и очень тихо. Сегодня она рассказала им о визите двух пожилых леди в Эдинбург.
— Теперь они знают, что сказал старик, — заключил Джок. — Но они не копают.
— «Стены имеют глаза и уши, но берегись, тот, кто внизу», — проговорил Рой. — А что может находиться под стеной, кроме земли?
Джок осмотрелся, но вокруг никто не прислушивался к их разговору. Даже когда паб бывал переполненным, люди обычно оставляли вокруг них некоторое пространство. Он наклонился над своей кружкой и произнёс: