– Люблю, – буркнул Артур.
– Вот и дивно, сходим. Я вижу, кстати, что ты не хастлер. Ничего не умеешь ведь толком, смущаешься, голову сразу теряешь, ну какой из тебя уличный? Домашний мальчик, сразу видно, да еще из хорошей семьи. Еврейчик, с воспитанием, модник. Я тут подумал: а ведь, похоже, действительно я у тебя первый, дорогуша, да?
Артур не отвечал, изредка брыкался, отворачивался от дыма в лицо, периодически вырывался – но не слишком сильно: не очень-то и хотелось, если честно.
– Не представляешь, как это заводит, – хрипло сказал Имс и подтолкнул Артура к дивану. – Мне тут дела надо кое-какие порешать, прежде чем в спальню пойдем, но жалко время терять. Как посмотрю на тебя… Весь мозг в яйца стекает, веришь ли. Возьми в рот, дорогуша.
Артур тупо смотрел на расстегивавшего брюки, зажавшего в губах сигарету Имса. Облака синего дыма теперь плыли прямо на него, словно зачарованные, и ему на миг показалось, что он – на сцене, в каком-то модном, совершенно сюрреалистическом спектакле. Вот только коня не хватало с обнаженной девицей верхом да каких-нибудь бумажных цветов.
Он шагнул к Имсу – медленно, как в воде, потом еще, и еще, и, в конце концов, опустился на колени. Имс повернулся к телефону и стал не торопясь набирать номер, накручивая диск, который жужжал, возвращаясь в исходное положение. Трубку на том конце сняли не сразу, но сняли, и тогда Имс произнес несколько резких, явно не английских слов – скорее славянских, похоже говорили в той химчистке. В подробностях разобрать, какой это язык, Артур уже был не способен, тщательно облизывая темную крупную головку разом набухшего, налившегося от первого прикосновения – даже не языком, пальцами – члена.
Когда Имс с собеседником перешли к оживленной дискуссии, Артур тоже вошел во вкус и теперь брал все глубже, увлеченнее, даже постанывал изредка тихонько, помогал себе рукой; когда уставал, просто лизал по всей длине, облизывал головку, пытался выписывать языком восьмерки – и снова заглатывал, сколько мог.
Имс закурил вторую сигарету, нервничал в процессе беседы, и теперь Артур уже весь пропитался дымом, дышал им, как будто сам курил, и все острее возбуждался – и от того, что Имс словно бы игнорировал его и от того, что, возможно, вел сейчас разговоры, которые приведут к чему-то нелегальному, и от того, как он ловко перекатывал на языке незнакомые слова и звуки, и от того, как периодически нажимал Артуру на затылок, принуждая продолжать, и от того, что язык и щеки уже устали, онемели и что горло саднило с непривычки, и от того, что Имс с каждым мгновением все больше делал его настоящей шлюхой – другого названия этому не было, Артур будет делать теперь все, что ему прикажут, наверное… По крайней мере, сейчас.
Время словно бы растянулось, Артур мог бы утверждать, что все это длится уже несколько часов. Ему казалось – он онемел и больше никогда не сможет вымолвить ни слова, колени затекли, собственный член распирал джинсы. Тут Имс, не отвлекаясь от беседы, быстро расстегнул на нем рубашку, залез рукой под нее, грубо пошарил по груди, словно девку лапал, и ущипнул за сосок – раз, другой, грубо и почти больно. Артур вскрикнул, вздрогнул и совершенно неожиданно для себя кончил, а потом так же неожиданно обнаружил, что глотает сперму, густым потоком заполнившую его рот.
Очнулся он на диване – лежал головой на коленях Имса, уже застегнутого, без сигареты и без телефонной трубки. Имс смотрел на него с каким-то веселым изумлением.
– Да я просто вытянул счастливый билет, Арти, – сказал он. – Никогда не видел, чтобы так реагировали. Ты же отключился, ты в курсе? Ты кончил и отключился – а я даже ничего не сделал еще!
Артур поморщился – все он понял, стало неловко, да и в штанах было мокро, противно.
– В ванну иди, – приказал Имс. – А потом в спальню поднимайся. Трахнуть еще хочу тебя пару раз, а завтра вставать рано, у нас много дел.
– У нас? – удивленно приподнял брови Артур.
– Да, пойдешь со мной, кое в чем поможешь. Не будешь же ты целыми днями дома сидеть, как курица крашеная?
В ванной Артур долго не засиделся – ополоснулся наскоро и быстро добрался до спальни, сам полез к Имсу, забыв стыд, целовал его и кусал везде, куда мог дотянуться, несмотря на подколки и смешки, несмотря на то, что иногда больше мешал, чем помогал, в результате довел его до такого состояния, что потом верещал под ним, как какая-нибудь глупенькая молодая свинка. При этом Имс, хотя и трахал его со спины, взял за шею и повернул лицо так, чтобы видеть все его гримасы – Артур жмурил глаза, но все равно чувствовал этот взгляд, слишком пристальный, слишком жадный, маньячный какой-то. Такой, что даже жутковато становилось, до чего может любопытство подобное дойти, но и жгло поэтому в низу живота еще сильнее. Кончал в этот раз Артур, кажется, каждой клеткой своего тела, всем сразу – и задницей, и членом, и мошонкой, и животом, и всеми своими конечностями, не мог отделить оргазмы, определить их, не до классификации было, орал так, что собственный голос не узнал, даже слезы потекли, и потом еще долго его дергало и скручивало, даже после того, как Имс оставил его и ушел в ванную, а Артур лежал, не в силах выпрямиться, не в силах пошевелиться, вздрагивал, как безвольный пудинг, все еще корчась от отголосков удовольствия.
С Имсом он вообще не чувствовал себя отдельным человеком, даже отдельным существом, ему казалось – он сразу меняется, как только прикасается к нему, становится его придатком, сходящим с ума от радости при воссоединении. Возможно, мерзким, жадным до греха придатком, но безумно счастливым.
Просто я оказался похотливой тварью, успокаивал себя Артур, распластавшись на сбитых простынях, как растекшаяся амеба. Это же лучше, чем быть вынужденным против воли ублажать своего содержателя, ведь явно лучше.
Но от этого было не лучше. Нисколько. От этого было гораздо, гораздо хуже. Просто космически погано.
Глава 5
Мальчишка дрых без задних ног, никак не просыпался. Имс сначала несколько раз повторил его имя, каждый раз все громче, но сообразив, что результата никакого нет, наконец просто крепко тряхнул его за плечо. Артур подскочил на месте, еще, кажется, даже не раскрыв глаз, сел, захлопал ресницами и уставился на Имса так, словно никак не мог поверить собственным глазам. После чего покрутил головой, оглядывая спальню, и на лице его появилось неописуемое выражение глубочайшего изумления.
– Подъем, – сказал Имс. – Давай-давай, дорогуша, приходи в себя.
– Что такое? – спросил Артур хриплым спросонья голосом.
– Вставай, говорю, – Имс безжалостно сдернул с него одеяло и отбросил подальше, к окну. – Ты мне нужен сегодня, так что бегом в душ и одеваться.
Артур продолжал неподвижно сидеть на кровати, смотрел очумелыми глазами и вдруг, вмиг покраснев, как маков цвет, судорожно попытался прикрыться руками, будто не он вчера тут же, в этой самой кровати, выл и вертелся под Имсом, выпрашивая еще и еще, сильнее и сильнее, а потом, кончая, трясся так, словно с ним эпилептический припадок приключился.