Расслабился и через некоторое время поплатился, конечно. Бедный наивный мальчик, забредший в темном лесу в пряничный домик. Разве он не помнил, чем кончались подобные сказки? Сказки о Красной Шапочке, сказки о Гензеле и Грете.
В один из вечеров Имс пришел домой, глубоко погруженный в свои мысли: молча ушел наверх, молча поужинал с Артуром, потом молча, в такой же задумчивости, закурил.
– Дорогуша, – после паузы сказал он, и тон его сразу Артуру не понравился. – Мне очень надо, чтобы ты сделал кое-что для меня.
Артур фыркнул.
– Опять притворяться малахольным студентом?
– Нет, – как-то рассеянно произнес Имс. – Не совсем. Тут один человек располагает вещью, которая мне нужна. Это важные бумаги, след которых я давно потерял, но вот они опять всплыли. И я не могу упустить их снова.
– Так что делать-то?
Имс не торопясь затянулся, выпустил дым и как-то странно посмотрел на Артура.
– Помнишь, как-то мы были в кофейне на Деланси-стрит? И к нам подходил такой лощеный японец, держался еще, как божок?
– Помню, – буркнул Артур. – Смотрел так, словно торгует авиакомпаниями.
– Будешь смеяться, но почти. К несчастью, он непрост, и его никогда не интересовали только деньги. Вот и сейчас он хочет кое-что другое, что у меня есть. Чувствует, что делиться я не хочу, но похоже, именно поэтому вцепился, как клещ.
– И что же ему нужно? – спросил Артур.
– Ему нужен ты, – ответил Имс и снова затянулся сигаретой.
Несколько мгновений Артур слушал, как тяжело передвигается секундная стрелка на громоздких напольных часах. Как-то тяжело текло время, совсем застыло.
– Что? – тупо переспросил он.
– Он видел меня и тебя вместе, пустил на тебя слюну, – пояснил Имс. – Прямо распирает его теперь. Просил тебя на одну ночь. Ну, деньги я, конечно, тоже плачу, и немалые. Но он хочет еще и тебя. Это условие.
Артур непонимающе посмотрел на него, пытаясь убедиться, что Имс шутит, но постепенно до него начало доходить, что нет – Имс не шутит. Напротив, он был убийственно серьезен.
Когда-то, будучи еще ребенком, Артур неудачно упал с лестницы в доме, ведущей на второй этаж. Невысоко и нелепо – оступился и опрокинулся на спину. Ничего не повредил, но так сильно стукнулся позвоночником, что отбил дыхание и обнаружил, что не может говорить. Помнил, как тогда его захлестнула страшная паника – он так и лежал на спине, как беспомощная черепаха кверху лапами, пытался вопить, но не мог выдавить ни звука, только корчился и колотил кулаками по полу, пытаясь исторгнуть хотя бы шелест, хотя бы подобие шепота. Потом, спустя вечность, начал булькать, исторгать куски бессвязных слов, голос постепенно вернулся, но первые секунды отпечатались в памяти первобытным ужасом – он думал, что никогда уже не сможет говорить, что сломал позвоночник, что с ним случился самый черный кошмар на свете.
Сейчас он чувствовал нечто похожее.
– Так я твоя собственность? – наконец спросил он, пытаясь казаться спокойным и даже ироничным. – Я в рабстве? Ты меня продаешь? Вот так вот – одалживаешь?.. В качестве бонуса сверх суммы сделки?..
И тут он вспомнил, что действительно фактически в рабстве – у него даже документов не было, а он совсем позабыл об этом. Кто он без ID? Да его вообще не существует – Имс его может подкладывать под кого угодно, по кругу пустить, да даже расчленить, и никто Артура не хватится, никто не будет искать.
– Я тебя не продаю, – пояснил Имс, и ноздри его чуть заметно раздулись, а зубы чуть слышно скрипнули. – Я спрашиваю твоего согласия. Я не собираюсь везти тебя к Сайто силой. Но мне нужно, чтобы ты согласился. Ради меня. Ну что тебе стоит?
– Что мне стоит? – завопил Артур, и в лицо его бросилась краска – он даже о страхе своем забыл. – Я тебе кто, проститутка?! Ты ведь знаешь, что нет!
– Ну, – рассудительно сказал Имс. – Под меня ты лег, не особо задумываясь, однако. Да и откуда я могу знать точно?
Артур сам не помнил, как налетел на него с кулаками, дубасил по плечам, даже пытался в морду заехать, но это было все равно что колотить скалу. Имс быстро поймал его за запястье, вывернул руку, да так, что Артур дышать забыл и вдруг обнаружил себя пригнутым к самому полу, к ковру с длинным ворсом.
– Хватит истерик, – холодно сказал Имс. – Если нет, то нет. Но наши отношения могут испортиться.
Он отпустил Артура, взял со стола пачку сигарет и вышел из комнаты. А Артур остался и только сейчас заметил, что по щекам у него бегут злые, отчаянные, жгучие слезы.
Куда ему было идти? Хотя, наверное, мог же он устроиться на работу, снять дешевое жилье… не пропал бы, не в средневековье же его закинуло…
Но готов ли он был расстаться с Имсом?
Артур не сомневался, что Имс выгонит его, если он откажется.
Ненависть душила Артура, но страх отлепиться от Имса был сильнее. Имс действительно сделал его своей собственностью – Артур уже не мог без него дышать, и никакая гордость, никакие ужасы не могли этого факта уничтожить.
Он сидел, привалившись спиной к креслу, и пытался представить, как это будет – с тем японцем. Тот не был отвратителен – бабушка бы даже назвала его импозантным, да и молодой еще был: лет сорок, наверное. Лицо красивое и бесстрастное, какие были, наверное, у самураев.
В какой-то момент Артур наравне с отвращением даже почувствовал возбуждение, когда представил, что незнакомый, опасный мужчина, да еще совсем чужой, непонятный азиат, так сильно его хочет, что выставил Имсу подобное условие. Но тут ему снова стало страшно: к чему его могут принудить? Насколько жесток, насколько извращен этот человек? Японцы – они ведь склонны к извращениям.
Он представил чужие руки, чужие губы, чужой запах, чужой вкус, и его передернуло. На всю ночь – это же ад. За ночь можно сделать с человеческим телом все, что угодно – да за полчаса можно сделать. Только ночь – понятие в этом случае в принципе бесконечное. Для Артура это было равносильно десяти годам, абсолютно идентично. Ночь показалась ему полярной.
Он сидел, и дрожал, и снова плакал, и снова представлял, и пару раз, при особенно ярких картинках, его чуть не вывернуло. Ему было так муторно, что он не мог подняться, ноги не слушались, руки не слушались, сердце билось невпопад, и эта противная обморочная слабость… Тело в который раз предало его, глупое трусливое тело, в котором, несмотря на отвращение, он ловил подлые, порочные, почти предвкушающие сигналы.
В конце концов, он поднялся и побрел к Имсу в постель. Тот не спал, просто лежал и смотрел в потолок, закинув руки за голову. Рядом с кроватью горел зеленоватый ночник, и лицо Имса в его неверном свете казалось лицом диковинного, жестокого, непозволительно красивого для чудовища подводного царя.
Артур сел на постель и долго молчал, потом сказал понуро:
– Хорошо.
И лег спиной к Имсу, и лежал, как обмороженная рыба, пока тот не вздохнул, не подвинулся к нему и не обнял, согревая.
– Вот и молодец, хороший мальчик, – прошептал Имс ему на ухо. – Сайто не посмеет причинить тебе вред – знает, что я этого не спущу. Все пройдет быстро – ты и не заметишь, как быстро.