– Ты уже готов, – удовлетворенно и глухо сказал дракон, и Артур почувствовал, как его колени разводят еще шире и как настойчиво втискивается в него наконец прибывшее, невидимое для него чудовище – чем-то действительно горячим и огромным, так что его словно разрывает там, внизу, – и потом двигается широко, с огромной амплитудой, как маятник, и тело Артура двигается в унисон взад-вперед. И это длится, и длится, и длится, и Артур кричит пересохшим горлом, вырывает из себя скрежещущие крики, и удивляется, как еще не умер, и не может не кричать, потому что жжет везде, и он полностью отдан во власть, уже не помнит кому, помнит только, что он уже не человек, а кусок плоти, которым кто-то чужой удовлетворяет свою похоть…
И на этой безумной мысли Артур сжался и кончил, разбрызгивая сперму так, что поймал ее собственным ртом.
– Ты невероятный, – чуть задыхаясь, сказал дракон, и чуть погодя с Артура сняли повязку.
Тотчас же словно бы в горло хлынул свежий воздух, и Артур очумевшими глазами заозирался, узнавая комнату с желтыми в алое ширмами, и огромную кровать, и закрытые коричневыми жалюзи окна, и алую лампу на столе, и кресло, и веревки, стягивавшие его запястья, плечи, колени, лодыжки, и бронзовое лицо полузнакомого японца над собой – уже не такое невозмутимое, как раньше.
– Мы называем это шибури, – проговорил Сайто и провел пальцем по воспалившимся, искусанным губам Артура. – Я думаю, тебе было хорошо.
Артур вспыхнул, вспомнив, как поплыл и какие дикие картины ему привиделись, и отвернулся, ожидая, что Сайто его развяжет и отпустит. Ему было стыдно так, что румянец, казалось, достиг даже пяток. Но это ничего, упорно думал Артур, сейчас он уйдет отсюда и забудет обо всем случившемся. Да этого просто не было – всего лишь чертовы галлюцинации (это все музыка, и веревки, а может, еще и распыляет здесь что-то японец, кто его знает),
Но Сайто ласково взял его за подбородок и повернул его лицо к себе.
«Что?» – хотел спросить Артур, но слова застряли у него в горле – он понял, что.
Ничего, оказывается, еще не закончилось, да и с чего бы он вдруг так обнадежился? Сайто заказывал его на всю ночь.
Он пожалел, что с него сняли повязку – теперь он отчетливо мог видеть, как перед его губами недвусмысленно покачивается впечатляющий, уже снова возбужденный, красивый член японца. Сайто не принуждал, не просил, не пригибал голову – он просто ждал. Артур ждал тоже, сколько мог оттянуть неизбежное, и так прошло несколько секунд, но потом покорно открыл рот и вобрал член.
Сайто не насиловал горло, и Артуру не пришлось слишком тяжко – его просто методично, аккуратно трахали за щеку, как школьницу, придерживая за скулу и иногда пальцем очерчивая контуры ходящего внутри рта пениса. Но это продолжалось довольно долго, и вскоре у Артура онемели губы, зато член потек, и потек сильно, оставляя на животе лужицы смазки. Артур был возбужден, и хорошо осознавал это, и от этого хотелось плакать, от этого ненависть к себе разливалась чернильным облаком, но – где-то на дальнем плане, на самом горизонте сознания.
Когда Сайто взял его второй раз, и потом третий, и, под утро, после отдыха, четвертый, то не было больше никаких золотых драконов, никаких жертвенных камней и огромных крыльев, и все же Артур кричал – японец трахал его сильно, ровно, ритмично, не знал усталости и походил на какого-то робота со стальным хуем из комиксов. А вот пальцы у него были чуткие, нежные и прохладные, и Артур каждый раз вздрагивал, когда они гладили его соски, шею или проходились по члену: Сайто без устали дрочил ему, и, хотя в заднице горел настоящий пожар, Артур кончал без всяких скидок, трясся, как припадочный, и мучительно исторгал стоны, похожие на мартовские кошачьи завывания,
Ему не удалось отстраненно полежать и повтыкать в потолок, как изначально предполагалось. Его поимели по полной, да еще с фантазией, да еще так, что по мозгам шарахнуло. Ад кромешный.
Водитель Сайто отвез его домой на той же черной машине на рассвете – Артур отупело смотрел, как медленно окрашивается серое небо в алый цвет, точно по нему не торопясь разливали кровь, и ему казалось все нереальным, сюрреалистичным, как на картинах Дали. Дома словно плавали в воздухе, автомобиль – тоже, и когда он поднимался по лестнице к квартире Имса, то не чувствовал ног и рук, хотя хорошо ощущалось жжение в заднице и в тех местах, где его слишком крепко поцеловали веревки.
Кстати, Сайто его так ни разу и не поцеловал. Ну правильно, одноразовых шлюх не целуют, с чего бы?
Имс что-то задумчиво рисовал, стоя с кистью перед мольбертом, когда Артур ввалился в дверь и, не глядя вокруг, потопал по лестнице на второй этаж, в спальню.
– Все прошло нормально? – спросил Имс снизу.
Артур оглянулся – тот стоял у подножия лестницы и внимательно смотрел, очень внимательно, будто искал какие-то следы на Артуре. А, может, и не искал, а уже нашел.
– Более чем, – хрипло каркнул Артур натруженным горлом. – Получил новый опыт. Интересные ощущения. Спасибо.
У Имса слегка порозовели скулы и почти незаметно двинулись на скулах желваки. Он выпрямился и засунул кулаки в карманы заляпанных краской джинсов. Опять, что ли, подделывал очередного Модильяни или, может быть, Пикассо?
– Понравилось, значит?
– А ты чего хотел, Имс? – устало отозвался Артур. – Твой деловой партнер оказался с выдумкой. Японские сексуальные методики, все дела.
– Ну вот видишь… – медленно сказал Имс. – Я же говорил – ничего страшного. Никто не умер.
Артур некоторое время стоял и неверяще на него смотрел. Просто – с огромным удивлением.
– А ты что, правда считаешь, что смерть – самое страшное в жизни? – наконец спросил он.
Теперь Имс стоял и смотрел на него те же несколько долгих секунд.
– Когда у тебя появится возможность сравнить, дорогуша, ты поймешь разницу. И с той самой минуты засунешь свои нежные переживания в свою нежную жопу.
Артур помолчал, кивнул и продолжил подниматься по лестницу.
– Извини, но сегодня на еблю не рассчитывай, – крикнул он сверху. – Мне хватило. И я надеюсь, твои чертовы бумаги в полном порядке.
Глава 7
Очень может быть, что именно так чувствовали себя те, кто в Древнем Риме бросал девственниц в пасть львам. Ну, по крайней мере, Имсу представлялось, что именно так они себя и должны были чувствовать. Собственно, в наличии у Имса как раз была и девственница, хотя и условно, но все-таки, и лев, хотя и азиатский, – тут уж у Имса сомнений не было.
А если серьезно, то Имс едва-едва удержался, чтобы не отыграть все назад. Артур, уходя из кафе, смотрел на него такими больными глазами, мокрыми и умирающими, какие Имс видел однажды у котенка, брошенного в мусорный контейнер у супермаркета. Имс сунулся туда выкинуть картонный стаканчик из-под кофе, а ушел с коробкой от китайской лапши и плачущим комком шерсти внутри. Артур в этот вечер выглядел в точности как тот котенок: тщедушная спина, дрожащие пальцы – чашка постоянно звякала о блюдце, пока они ждали Сайто. Имс действительно уже готов был сказать: «Все, сделка отменяется!», но удержался и был прав. Он был прав, черт подери, а как же иначе? Он пятнадцать лет положил на то, чтобы достичь своей цели, и, между прочим, не только деньгами пришлось жертвовать. Но цель того стоила. И вот теперь все было у него в руках – вожделенные бумаги: купчая на дом и землю, нотариально заверенные акты купли-продажи, свидетельство на собственность, все на его имя. Весь пакет документов находился в дорогом кожаном портмоне, спрятанном в левом внутреннем кармане его пиджака, и последняя жертва, которую пришлось принести ради этого, даже и жертвой-то считаться не могла. Подумаешь, какая трагедия – мальчишке придется поебаться с кем-то еще. Переживет. Тем более что Имс позаботился о его полной безопасности. Сайто был порядочной сволочью, но сволочью с крепким словом, если это слово удавалось из него выбить.