Он продолжал повторять «Нет, нет!» по инерции, бесконечно, как заевшая пластинка, нисколько не надеясь, что Имса это остановит – и все же где-то в уголку мозга мерцала крошечная искорка надежды. Вот сейчас происходило что-то действительно ужасное, но сопротивляться он все так же не мог – Имс навалился на него, облапал задницу, пару раз с оттягом шлепнул по ней, так что Артур подскочил, потом чем-то намазал анус, и это было самое стыдное, что Артур испытывал в жизни. Вот эти скользкие пальцы, хозяйски обводившие его дырку и потом с любопытством нырявшие внутрь.
– Давно никого не было, что ли? – удивился Имс. – Сосешь только обычно? Легкие бабки, да, Артур?
– Да, – прохрипел Артур, ничего не соображая, и тут же заорал, потому что Имс принялся вталкиваться в него, что-то приговаривая с почти деловитой интонацией – Артур уже не вслушивался, ему казалось, что в него пихают, по меньшей мере, бейсбольную биту. Задний проход зажгло, защипало, словно бы даже разорвало, но эта боль, скорее жгучая, чем сильная, тут же отошла на второй план – Артур, наконец, прочувствовал, как его заполняет чужая плоть, и это было невыносимо. Он дернул задом, попытался вытолкнуть член, но только добился того, что Имс вошел еще глубже, до самого конца, удовлетворенно хмыкнув. Потом остановился и погладил Артура по спине, враз покрывшейся потом. Артур тоненько выл, потому что это было больно, но еще больше было так странно, что тело отказывалось понимать, что с ним делают, пыталось бороться – и не знало, как. Надо было избавиться от этой огромной жгущей штуковины внутри во что бы то ни стало, избавиться от этого распирающего, растягивающего, неестественного ощущения, и Артур стал ерзать и зажиматься, но все больше, наоборот, втягивал Имса и уже всерьез задыхался, давился воздухом.
– Ну хватит, – сказал Имс. – Расслабься, пупсик. Я смотри какой терпеливый. Не долблю с места в карьер… Но пора бы уже, я и так дал тебе время.
И Имс толкнулся на пробу, затем еще, почти не вытаскивая члена, а потом вышел почти до конца и снова вошел, с силой толкнувшись. Это было еще хуже: Артур только почувствовал спасительную пустоту и облегчение, и боль ушла, как его снова заполнили, и боль вернулась, и его снова распирала до краев затычка из горячего живого члена. Он уже жалел обо всем, он проклинал себя и свое любопытство, и что там еще отказало ему в здравом смысле, ему казалось, он умрет во время этой ебли – но знал, что перед этим еще придется долго, долго мучиться, потому что каждая секунда ему шла сейчас за час. Имс еще даже не начал толком его трахать – двигался медленно, тягуче, подаваясь в разные стороны, словно расшатывал больной зуб, прежде чем вырвать его, и каждый новый угол вызывал в Артуре острую волну дрожи, жара, холода, боли, тошноты – и возбуждения, блядь, возбуждения! И когда Имс взял определенный ритм, задвигался плавно, на Артура постепенно накатила истома – когда Имс выходил, ему казалось, что вместе с членом выворачиваются все его внутренности; когда входил, казалось, что он достает до печенки, до глотки, но вдруг при очередном движении Артур поймал себя на том, что даже ждет нового толчка. Пот тек по его телу, заливал глаза, но Артур понимал, что ни хрена – это только начало, и от этой мысли что-то сладко-сладко сжималось у него в животе.
Этот совершенно чужой парень, о котором он ничего не знал, явно грязный, опасный, неприятный, теперь был в Артуре по самые яйца, и в этот момент Артур себе не принадлежал совсем – а принадлежал только ему, как какая-нибудь безвольная кукла. И эта мысль так хлестнула его по нервам, что он застонал и дальше уже стонал не останавливаясь. Имс двигался небыстро, ритмично, Артур все время тыкался лбом в диванную спинку, вдыхал химический запах искусственной кожи, во рту у него пересохло, по телу разлилась краска – он сам видел, но теперь ему уже не хотелось, чтобы Имс останавливался. Член снова встал, и крепко, покачивался в такт Имсу, и Артуру было за это жутко стыдно, но важнее всего были томные волны, которые прокатывались по всему телу с каждым толчком. Артур оперся на локти и совсем прижался лбом к противно поскрипывающей диванной коже. Так вот и становятся шлюхами, пидорами, так и залезают на чей-то хуй, чтобы скакать на нем, как те жеребцы в порно… бессвязно пронеслось у него в голове, никогда не думал, что все это так… Зачем он вообще смотрел такое порно… нет, он потом подумает об этом…
Имс въезжал в него по самую рукоять и выходил почти до конца, и ритм держал четко, зараза, но все-таки в одном положении Артуру скоро стало неудобно, тело затекло, да и колени совсем разъехались, он уже ничего не соображал, только постанывал, не мог сдержаться – все-таки было больно, хотя и не сильно.
Заметив, что Артур рухнул безвольной тушкой, Имс перевернул его на спину, задрал ноги себе на плечи и с размаху вставил снова – стало больнее, сильнее и как-то по-другому. Теперь Имс трахал жестче, неровно, с оттягом, так что Артура аж подбрасывало, и вот это стало настоящим испытанием: у Артура спину заломило, поясницу иногда простреливало, и вообще теперь он ощущал уже не легкую жгучую боль от неторопливого растяжения членом, а тупую и сильную от того, что его натурально долбили – как ему казалось, в самые внутренности. Он орал уже в голос, но все равно ему было в кайф, ничего он не мог с собой поделать. Имс еще его за ноги держал железной хваткой, останутся синяки, мельком подумал Артур, и тут поймал крупную дрожь Имса, тот заизвивался в Артуровом теле, быстро вытащил член, стащил резинку и с забористым матом кончил Артуру на лицо, залив шею и подбородок. Часть спермы попала в пересохший рот, и тут Артура чуть не стошнило. Чужая сперма – это все же было выше его сил, он и свою не очень любил, считал вязкой гадостью. Однако даже тошнота логично вписывалась в общий кайф.
Пока Имс усаживался рядом, пока вытирал салфеткой член, а потом слизывал сперму с лица Артура, придерживая цепкими пальцами за подбородок, тот ошалело смотрел в потолок, молчал, не шевелился, и только одна мысль заполняла его мозг: теперь он захочет это повторить. Как бы мерзко и больно это ни было, теперь ему будет этого хотеться. Уже – хотелось.
Имс тем временем снова полез целоваться и при этом обернул член Артура в кольцо своих ловких пальцев, начал двигать по всей длине, сжимал крепко, мучил, пока Артур не выплеснулся ему в ладонь, замычав в поцелуй и затрясшись всем телом. Кончал остро, аж вывернуло, до суставов продрало.
– Хорошая детка, – похвалил Имс и облизнулся.
Глаза у него были серо-зеленые, с желтой радужкой, и ресницы – длинные и пушистые, русые, Артур только сейчас и заметил, когда они близко-близко от его лица оказались. И губы – такие похабно пухлые, не мужские даже совсем. Но Имсу шло. И целовался он хорошо, удобно, с такими губами. Сладко и терпко. Артур подумал, что он смешался с Имсом уже почти всеми жидкостями: и слюна его была у него во рту, и сперма, и сам он испачкал Имсу ладонь, и пот их перемешался. И Артур все еще с удивительной достоверностью ощущал член Имса в своей заднице. Задницу вообще словно растянули, как резиновую, и навсегда надели на кол – очень странное ощущение. Артур ноги не мог свести вместе до сих пор.
Имс вытащил из заднего кармана джинсов несколько купюр и засунул их в карман Артуровой рубашечки – так и не сняли они ее до конца в процессе.