Ох, Расти, Расти.
Не могу даже думать об этом.
Как бы то ни было, я, наверное, закончу тем же.
Вскоре местность выровнялась. Пак увидела указатель, но деревья заслоняли лунный свет, поэтому она не смогла разобрать ни букв, ни цифр.
Басс повел ее вправо, к участку для пикников, к берегу озера.
Может быть, та женщина все еще там.
Ну да, конечно.
Может быть, кто-нибудь…
- Что ты собираешься делать? - спросила она.
Басс не ответил.
- Ты хочешь утопить меня?
- Не совсем, - oт боли он еле говорил. - Я сброшу тебя в воду. Но сначала ты умрешь.
- Как?
- Узнаешь.
Она почувствовала, как его тело напряглось от приступа боли, потом расслабилось, когда боль утихла.
- Поранился при столкновении? - спросила она.
- Этот говнюк меня подстрелил.
- Боже.
Его пальцы сжали кожу Пак выше запястья. Она сморщилась от боли.
- Если у тебя пулевое ранение, - сказала она, - в любой больнице о тебе составят рапорт.
- У кого пулевое ранение? Царапина… Но болит, как сволочь.
Впереди открылась залитая лунным светом поляна. Басс повел Пак туда, мимо одного стола для пикников, мимо второго. Других она не увидела.
- Басс, - сказала она, - не делай этого.
Он швырнул ее на землю. Когда наручники врезались в тело, Пак закричала. Спустя мгновение боль утихла, и она почувствовала под спиной и ягодицами влажную траву. Она села.
Слева земля обрывалась.
Вот где этим утром принимала солнечные ванны та женщина.
Но сейчас там никого не было.
У подножия насыпи должен был находиться берег озера. Всего лишь в десяти или двенадцати футах, но Пак не могла его видеть.
Я не могу его видеть, но он там.
Если бы мне удалось на секунду ускользнуть от Басса…
- Могу я попросить тебя о последнем желании? - спросила она.
- Конечно.
- Сними с меня эти наручники.
- О, конечно сниму. Как только ты умрешь.
- Сними сейчас, ладно? Не хочу умирать с руками, скованными за спиной. Пожалуйста.
- Думаешь, я головой долбанулся?
- Нет.
- Наручники останутся.
- Большое спасибо.
- Не стоит благодарности.
Он опустился на колени в траву рядом с Пак, толкнул ее назад и широко раздвинул ее бедра. Склонившись над ней, он взялся за ее груди. Тер их, сжимал, щипал за соски.
Она судорожно дернулась. Потом заплакала.
Заплакала от боли, от стыда, потому что лежала голая под этим мужчиной, скованная, целиком в его власти. Она плакала из-за гибели Расти и собственной неотвратимой смерти. Плакала из-за бедной Милли, ставшей сегодня вдовой, потому что ее муж погиб, выполняя свой долг. Плакала из-за Харни, который потеряет отца и жену - обоих в одну ночь; из-за детей, которых она могла бы ему подарить, обернись все по-другому.
Этих детей она никогда не увидит, не будет держать их, целовать, растить.
- Вот здорово, - сказал Басс. - Мэри Ходжес, Пак, рыдает как ребенок. Я уж думал, никогда этого не увижу.
- Ты… ты не… не сделаешь этого.
- Конечно, сделаю, - oн неожиданно шлепнул ее по левой груди.
- Ай! - вскрикнула она.
- Ай-яй-яй, бедная Пак.
- Слезь с меня.
- Конечно.
- Слезь с меня, немедленно, Басс. Немедленно! Или, клянусь Богом, я убью тебя.
- О, правда? Собираешься вылезти из могилы и забрать меня?
- Так и будет!
- Удачи, - сказал он, улыбаясь ей сверху.
Затем шлепнул ее по другой груди.
Пак, с усилием раскачав ноги, широко расставила их, и выгнув спину, выбросила их вверх и вперед мимо Басса.
Далеко вперед, не обращая внимания на боль в истерзанном теле.
Что-то подобное, как при кувырке назад она довольно легко исполняла на упражнениях по гимнастике.
Выгнуть спину, подтянуть ноги как можно плотнее к груди…
Она напрягла пятки, выбросила вверх обе ступни и ударила ими Басса в лицо.
И закричала от боли.
Басс повалился на землю.
Удар отбросил его назад.
Его вес больше не давил на Пак.
Она выбралась из-под его неуклюжего, извивающего тела.
Отползла, потом вскочила на ноги.
Басс приподнялся и попытался сесть.
Пак стремительно ринулась к нему и пнула его по руке, на которую он опирался.
Он шлепнулся на спину.
Она впечатала ногу ему в лицо. Ее пятка с хрустом вошла в его нос. Он замычал.
Пак встала рядом с Бассом, согнула колени и оттолкнулась от земли.
Прыгнула так высоко, как только смогла.