Например, сам лидер боевой организации партии правых эсеров (так называемой «военки») Борис Соколов в своих эмигрантских мемуарах полностью подтверждает версию Семенова. Об этом же писал и лидер правых эсеров Филоненко, тот самый двоюродный брат расстрелянного Каннегиссера, которого в каких-либо контактах с ЧК после его долгой террористической борьбы с советской властью также не заподозришь. А именно себя Филоненко назвал непосредственным организатором убийства в июне 1918 года комиссара по печати Володарского, застреленного членом эсеровской боевой группы Сергеевым. Эсеры признают за своей организацией и убийство Урицкого, и покушение на Ленина на заводе Михельсона. Борис Соколов даже дополнил эту палитру заявлением о ранее неизвестной ЧК попытке эсеров стрелять в Ленина в театре, к каковой якобы тоже была причастна Фаина Каплан, а также взял на себя организацию обстрела автомобиля Ленина в январе 1918 года. Тогда машина вождя большевиков была обстреляна на питерской набережной Мойки из засады, Ленин не пострадал, но был ранен в руку сопровождавший его швейцарский коммунист Платтен. Считалось, что стреляли монархисты. А тут Соколов и этот теракт объявил делом рук своей «военки», поскольку уже под новый 1918 год якобы получил от лидеров партии правых эсеров Чернова и Гоца тайный приказ: «Выкосить террором всю большевистскую верхушку», после чего и привлек к делу несколько молодых и сочувствовавших эсерам молодых поручиков и капитанов.
В 1919 году эсеры вместе с анархистами организовали взрыв Московского комитета РКП(б) в Леонтьевском переулке, когда от брошенной анархистом Соболевым бомбы погибли несколько известных ленинцев во главе с секретарем Московского горкома партии Загорским, и здесь от авторства теракта эсеры не отказывались. Тогда советская власть охотно верила эмигрантским рассказам эсеров о своих подвигах. Петроградское покушение на Ленина 1 января 1918 года на Мойке переписали с офицеров монархического центра на эсеров, взявших все эти покушения 1918–1919 годов на себя одним махом.
Правда, когда в годы сталинских репрессий конца 30-х годов это дело о покушении на вождя в Петрограде вновь реанимировали, виновными опять признали офицеров-монархистов, уже арестованных ЧК в 1918 году и отправленных затем на фронт искупать свою вину. Бывший подпоручик Ушаков, работавший к тому времени советским журналистом в Сибири, вторично арестован и расстрелян в 1936 году, об эсерах к тому времени политическая конъюнктура уже позволяла забыть. А это самое первое покушение на Ленина в качестве главы Советской России в первый вечер 1918 года по-прежнему обрастает различными слухами и версиями. И оно тоже заслуживает отдельного обращения к нему, ведь и эти петроградские выстрелы еще до убийства Урицкого с Володарским тоже легли в обоснование кампании «красного террора» полугодом позднее.
В 1918 году по горячим следам покушения на Ленина в Петрограде и раскрытия этой офицерской группы ВЧК достаточно подробно информировала даже через советские газеты общественность о своем следствии, и тогда о причастности к нему партии эсеров не говорили. Не думали, что вскоре политическая конъюнктура потребует привязать эсеров к этой группе, а все офицерские тайные группы тогда автоматически считались сторонниками реставрации монархии, хотя и члены той же обвиненной в 1918 году в покушении на Ленина группы вполне могли быть и сторонниками Февральской революции или даже примыкать к эсерам. Духовный лидер и организатор этой группы подпоручик Ушаков уже позднее в качестве журналиста написал воспоминания о событиях зимы 1918 года под псевдонимом Решетов, по которым можно достаточно подробно восстановить хронологию подготовки покушения на Мойке и идейную направленность его группы. В воспоминаниях он тоже пишет о себе как о стороннике эсеров, хотя другие члены собранной им из молодых офицеров группы, по словам того же Ушакова, примыкали к самым разным течениям, от ярых монархистов до сторонников анархии.
Организовали в Петрограде эту офицерскую подпольную группу подпоручик Ушаков и председатель Союза георгиевских кавалеров Осминин, молодые офицеры вполне могли и не быть замшелыми черносотенцами или ярыми монархистами-романовцами. И если верить словам Ушакова, к покушению на Ленина их действительно склоняли правые эсеры через входившего в их группу члена этой партии, имени которого Ушаков не раскрыл ни на следствии, ни в воспоминаниях, называя этого человека почтительно «старый эсер». Сами молодые поручики при идейной мешанине в их рядах были охвачены романтикой момента, собираясь на конспиративные встречи и придумав себе зловещие клички, а свою группу для подготовки убийства Ленина назвав «Охотничьей бригадой». Все они в итоге по разным причинам согласились с предложением «старого эсера» помочь эсеровской партии и вообще России, ликвидировав большевистского диктатора Ульянова-Ленина. Так что эсеровский след за этой группой Ушакова очень вероятен, большинство исследователей этой темной истории склонны предполагать, что и средства на организацию покушения Ушакову с его товарищами выделили из эсеровской партийной кассы, а монархический подпольный центр Шаховского здесь вообще был ни при чем.
Вечером 1 января 1918 года эти люди из «Охотничьей бригады» поджидали Ленина у Михайловского манежа во время встречи главы Совнаркома с трудящимися. Но припасенную заранее бомбу Ушаков в толпе побоялся бросать, пожалев случайных людей, которые могли погибнуть с Лениным, – это были еще царские офицеры со своими представлениями о чести и границах дозволенного даже при тайном терроре. Автомобиль Владимира Ильича уехал от здания, и лишь на мосту оставленный как запасной вариант капитан Зинкевич открыл огонь из револьвера по быстро едущей машине, стреляя на бегу. В корпус машины попало пять пуль, две через стекла влетели в кабину, и пригнувший голову Ленина к сиденью его товарищ швейцарец Фриц Платтен получил ранение в кисть руки. Автомобиль вождя революции примчался в Смольный, где Платтеном занялись врачи, а заняться поиском террористов Ленин немедленно поручил молодой ВЧК Дзержинского. ЧК начала прочесывание Петрограда и обыски у подозрительных лиц. Но выдал группу Ушакова один из ее участников, сам явившись к чекистам с повинной и назвавший всех остальных участников покушения на Ленина.
На следствии арестованные лидеры этой группы (Осминин, Ушаков, Зинкевич, Мартьянов и др.) признали подготовку к покушению на Ленина, рассказали, как они пытались выяснить маршрут главы Совнаркома на квартиру к большевику Бонч-Бруевичу, как пытались члена своей группы Спиридонова устроить дворником в дом Бонч-Бруевича – именно Спиридонов и выдал их ЧК. Они же заявили в ЧК на допросах, что у них был и альтернативный и совершенно утопический план похитить Ленина из его автомобиля при налете и увезти его в качестве заложника в укрытие, чтобы «заставить большевиков прекратить кровопролитие в России». На следствии часть этих офицеров опять говорила о себе, что они сочувствуют делу Февральской революции или партии социал-революционеров, но никто из них формально эсером не был, и ЧК в начале 1918 года поторопилась изобразить из них монархистов. Тем более что непосредственно стрелявший по машине Ленина капитан Зинкевич действительно назвал себя под арестом сторонником монархии и Романовых. А когда стало выгоднее в политическом плане обвинить в антибольшевистском терроре бывших союзников из партии эсеров, расследование по делу группы Ушакова и Осминина быстро свернули, и этим объясняется облегчение их участи в 1918 году, на итоговом докладе ЧК по этому делу лично Владимир Ильич начертал резолюцию: «Дело прекратить, послать на фронт».
Далее их судьбы сложились по-разному. Ушаков вскоре встал на позиции большевиков и честно провоевал всю войну в Красной армии, даже побывал в Сибири в плену у колчаковцев и бежал от них до расстрела, в Сибири же он и остался писательствовать с окончанием Гражданской войны, вплоть до трагической развязки его извилистой судьбы в 1936 году. Почти все его товарищи по «Охотничьей бригаде» перебежали на фронте к белым: Некрасов служил у Деникина, Мартьянов тоже позднее эвакуировался с Врангелем и в эмиграции писал антисоветские воззвания в русской прессе, сам разрядивший в автомобиль Ленина револьвер Зинкевич перебежал на Восточном фронте к Колчаку и там в белой контрразведке отличался особой жестокостью к большевикам. Никто из них не отрицал своего участия в этой группе и в покушении на Ленина, так что эта организация не фикция, и само покушение явно не имитировано ЧК.