– Сакара…
Она поднимает голову, смотрит на Канзана удивленно, но ее губы тут расплываются в широкой улыбке.
– О, привет, Кан! Давненько не виделись.
– Ага. Как-то так вышло.
– Слышала, что ты в порт ходил с Лараком.
Почему-то ее слова даже ставят в тупик. В голове проносятся воспоминания об этом «походе». Точно не то, чем стоит гордиться.
– Угу, было дело.
– И как тебе в порту?
– Как бы сказать…
– Ха-ха! Да у тебя на лице все написано. Можешь не выдумывать. Слушай, это не всем подходит. Может только ребятам вроде Ларака.
– Тебе он не нравится? – Сакара бросает на него удивленный взгляд.
– Не, ничего подобного. Мне он раньше нравился, но… В итоге я стала его жалеть, а от этого становится как-то неприятно.
– Я просто не понимаю, – она пожимает плечами. – Почему мы должны играть по правилам бледных. Если даже скопишь деньжат, то все равно выбраться отсюда не сможешь.
Канзан кивает. Сакара замолкает, возвращаясь к своему занятию. Она увлеченно строгает какую-то деревяшку ножом, закусывая нижнюю губу.
– Что ты делаешь?
– А? Штучку.
– Штучку?
– Ага. Из дерева штуку. Подарочек. Глянь.
В руке у Сакары деревянная птица. Она явно еще не закончена, но обилие деталей Канзана поражает. Сакара прорезала и перышки, и мелкие очертания клюва.
– Не знал, что ты такое умеешь.
– Да откуда тебе знать-то? Когда ты ко мне последний раз заходил?
Она пожимает плечами и не смотрит на Канзана. В лице не меняется, да и тон не кажется враждебным, но Канзан ощущает укор всеми фибрами души.
– Я…
– Да не оправдывайся. Ты слишком чистюля. Хотел водиться с Лараком и подобными ему. Я не осуждаю.
– Дело вообще не в этом.
– Ладно, Кан. Чего о ерунде трепаться. Мне тут сказали, что твой брат помер. Кто из них?
– Назан.
– Жаль. Мне он нравился больше Наарка.
– Наарка взяли белые.
Сакара смотрит на Канзана с каким-то недоверием, а Канзан удивляется тому, что тут еще никто ничего не знает. Вроде громкая ведь новость, но, кажется, только старейшины и в курсе.
– Подожди-подожди… Так это они устроили нападение на какого-то важного ящера?
Канзан кивает. Нет, какие-то слухи все-таки бродят о произошедшем.
– Вот же уроды сумасшедшие, – Сакара смеется. – Я всегда удивлялась твоим братьям. Думала, как можно быть такими дикарями и не помереть? Оказывается, правильный ответ – никак.
Она не скрывает своей радости. И Канзан даже не испытывает злости. Шрам Сакары – подарок братьев. А Канзан подозревает, что этот самый шрам не единственное, что они могли оставить на память. Сакара откладывает в сторону деревянную фигурку. В ее руке нож, короткая штучка с довольно гладкой деревянной рукояткой.
– Ладно, Кан. Ты же не просто поболтать пришел. Говори, чего хочешь. Не надо тут изображать дружеский разговор.
Она вздыхает и смотрит на него безо всякой улыбки. Ее взгляд… Да, это уже не та Сакара, которую он знал в детстве. Эта Сакара, возможно, не такая безумная, как его братья, но точно может всадить ему нож меж ребер.
– Ты говорят всяким занимаешь…
– Всяким? Кан, говори прямо.
В трущобах многие, прямо или косвенно, уходят по ту сторону закона. И все же Канзан чувствует внутри себя какую-то преграду. Она хлипкая, уже вся в трещинах, но все же ее приходится преодолевать.
– Я не хочу горбатиться на белых и ящеров за гроши.
– Только и всего?
Канзан никогда не был умелым лгуном, но Сакаре точно не стоит знать, зачем ему нужны деньги. Глупо здесь рассчитывать на какое-то понимание. Да и Канзану начинает казаться, что он не особенно хорошо ее знает. Это не говоря о том, что Кан все еще не то, чтобы до конца уверен, что спасение брата действительно хорошая идея.
– А разве нужны иные причины? – он разводит руками. – Или ты думаешь, что меня, я не знаю, белые послали за вами следить?
– Да, прости, – Сакара отвечает ему усмешкой. Затем тяжело вздыхает. – Просто удивительно слышать это от тебя.
– Ой, ну прям уж удивительно.
– Ха! А как же! Я помню, что ты и фрукты с чужих деревьев таскать боялся.
– Это когда было…
– А теперь все изменилось?
Сакара хитро улыбается. Канзан тупит взгляд. Смелостью он и правда никогда не отличался, но…
– Ой, Кан, я же просто подкалываю… – она встает, пихает его в плечо. – Ты неплохой парень, но, кажется, тоже стал замечать, что такие не живут здесь хорошо.
– Плохие вроде тоже, – Канзан кивает.
– Тут уж как повезет, – она пожимает плечами. – Ладно, Кан. Приходи к вечеру. Все тебе покажу и расскажу.
Она дружелюбно хлопает его по плечу и подмигивает. Это хорошо, но отчего-то воодушевление в нем не пробуждается.