Стефан перебрался на нос и уселся в ногах у Вацлава. Словаку хорошо был виден его пистолет, направленный на капитана.
— Должен вам еще сказать, — снова заговорил Милутин, — чтобы никто не смел двигаться с кормы… Запрещается переходить на середину лодки. Запомните это хорошенько! Кто осмелится — тому пуля… Ясно?
— Ясно! — отозвался Дафин.
Наступило молчание. Лодка стояла боком к волнам, и море шумно плескалось о борта.
— Можно попить воды? — спросил капитан.
— Можно! — коротко ответил Милутин.
Печатник передал пленникам бутыль. Некоторое время в темноте слышалось тихое бульканье воды в узком горлышке бутыли. Только сейчас Милутин почувствовал, что и у него горло пересохло и, наверное, поэтому в голосе появилась хрипота. Не выпить ли и ему пару глотков? Нет, к чертям такое дело! Вода их, пусть они и держат ее у себя.
— Убери бутыль! — сказал он. — Еще осталась вода?
— Есть…
— Прибереги ее для своих.
Милутин немного помолчал, потом продолжал:
— Хочу договориться с вами, как с людьми… По-человечески… А то, что сейчас было… лучше позабыть…
Он умолк, стараясь подобрать самые нужные слова. Да, сейчас надо говорить очень просто и только правду. Нет ничего лучше, чем высказаться начистоту. После этого все понемногу наладится и пойдет по-хорошему.
— Мы не пираты и не разбойники, — продолжал далматинец. — Вы сами поймете, что мы не плохие люди… Хотя капитану, наверно, не понять — он, пожалуй, дальше своей кокарды ничего не видит.
— Каждому свое, — мрачно заметил капитан.
— Не совсем так! — нахмурился Милутин. — Но ближе к делу… Мы едем в Советский Союз и приедем туда… На этой лодке приедем, имейте в виду… Одни сидят здесь по своей воле, другие — поневоле, — делать нечего! Раз вместе поехали, вместе и приедем…
— Как так?! — обомлел капитан.
— Вот так: все по морю, да по морю, — глядь, и там! — с усмешкой ответил Милутин.
— С ума сошли вы, что ли?! — воскликнул вне себя капитан. — Куда же без бензина?.. Без продуктов?..
— Вот это я и хочу вам пояснить. Мы не пойдем в Созополь. На острове Святого Ивана нас ждут шестеро наших товарищей… Как видите, в лодке будет тесновато… Но что делать? Они подъедут из Созополя на обыкновенной весельной лодке и привезут с собой все нужное для дороги — бензин, продукты, воду и так далее… Примем их на борт и тронемся… Какой курс возьмем и где высадимся — об этом потом. А пока вам ясно?
Мертвая тишина была ему ответом.
— Ясно? — повторил Милутин.
— Грех берешь на себя, друг! — пробормотал капитан глухим, надтреснутым голосом.
— Почему грех? — спокойно и тихо спросил Милутин.
— Ведь мы семейные люди… Куда вы нас потащите по чужим странам? Меня жена ждет… она беременная. Хотите меня угробить, жену угробить, а сами о человечности толкуете… Да разве это по-человечески?
— Что значит угробить? — сухо спросил Милутин.
— А как же! Оттуда разве вернешься? Ведь не Турция и не Румыния. Заживо в гроб вгоняете!
— Ах ты, дрянь! — с глубоким презрением выкрикнул Стефан. — Люмпен поганый, будь ты проклят!
Его и самого покоробило от своих слов. Никогда еще в жизни он никого не проклинал.
— Ты подожди… — хрипло пробормотал капитан.
— Чего мне ждать? — яростно зашипел Стефан, размахивая пистолетом. — Чего мне ждать, свинья ты эдакая! Ты чего оскорбляешь? А? Чего оскорбляешь? Люмпен отпетый!
Он задыхался от клокотавшей в горле ненависти. Озадаченный капитан тщетно старался разглядеть говорившего.
— Кто оскорбляет? — промямлил он. — Никого я не оскорблял! Смотри ты, что за человек!..
— Оскорбляешь! — еще громче прокричал Стефан. — Мы его, видите ли, угробим… Ты руки нам должен целовать за то, что увидишь ту землю! Шапку снимай, когда говоришь о ней!
— Стефан! — резко осадил его Милутин.
У коренастого разом иссяк гнев. Чего в конце концов можно требовать от ничтожного люмпена? Пора привыкнуть к тому, что люмпены — такое же неизбежное зло, как мухи.
— Давайте разберемся, — прервал его мысли Милутин. — Никто из вас там не останется. Силой никто удерживать не будет. Ясное дело — вас тут же вернут по домам…
— Не говори так, приятель, — взмолился капитан. — А если не отпустят? Одному-то бы мне все равно, где жить, но ведь я человек семейный, вы мой очаг разоряете!
— Разоряем! — с отвращением — пробурчал Стефан.
— Не станем торговаться, — сказал со вздохом Милутин. — Другого выхода у нас нет. Конечно, в дороге мы обошлись бы и без вас… Но как вас оставить? Ничего не придумаешь! Были бы вы люди как люди — тогда другое дело. Но только высади вас, сразу побежите в участок, и тут же нам вдогонку пустятся полицейские моторки, военные катера… Нет, так не пойдет… Ясно, вы будете с нами до конца… А как приедем туда…