Он снял крышку с бака и, затаив дыхание, заглянул внутрь. Горючего было на донышке, смесь получится совсем плохая. Мгновение он колебался, опасаясь заглушить мотор и испортить остаток бензина. Выглядывавший из-за его спины Стефан пробурчал:
— Ничего не выйдет!
— Надо попробовать! — решительно сказал далматинец.
Он перевел дух и подлил в бак керосину. Мотор, работавший ровно, вдруг резко и хрипло закашлялся, на миг умолк и после оглушительного хлопка снова заработал, но уже захлебываясь, с перебоями. Лодка окуталась сизым удушливым дымом, перебои участились, равномерный ритм нарушился и стал замирать. Далматинец и Стефан застыли на своих местах, не смея ни шевельнуться, ни перевести дыхание..
Разбуженный шумом, проснулся печатник. Лицо его, казавшееся во сне простым и добродушным, сразу стало настороженным, а во взгляде мелькнула тревога.
— В чем дело? — тихо спросил он.
— Молчи! — хмуро сказал Стефан.
Увидев в руках далматинца лампу со снятым стеклом, печатник догадался, чть тот сделал. Теперь и он, забыв обо всем, превратился в слух.
Вскоре железный организм мотора справился с кризисом, рокот стал более уверенным и четким.
— Работает! — почти беззвучно пробормотал печатник.
Далматинец словно ожил. Глубокий вздох облегчения вырвался у него из груди. Мотор хрипел, кашлял, иногда захлебывался и умолкал, но работал, и лодка шла вперед.
Подождав еще немного, далматинец решился вылить в бак остаток керосина.
В половине седьмого мотор заглох. Некоторое время лодка шла по инерции, но плеск волн о борта постепенно затихал, как слабеющее дыхание больного, и наконец замер. Лодка остановилась. На мгновение далматинец испытал странное чувство, будто они незаметно перенеслись в иной мир — призрачный мир теней и покоя.
Студент открыл глаза и тревожно огляделся. Внезапно наступившая тишина оборвала чуткий сон.
— Что случилось? — невнятно спросил он.
Никто не ответил. Студент неуклюже приподнялся на локтях и протер глаза. Сонная одурь медленно рассеивалась, как расплывается осенний туман, опутавший ветви деревьев, оставляя на них длинные перистые клочья.
Еще не совсем проснувшись, студент почувствовал сквозь серую, полупрозрачную пелену тумана мрачный взгляд Стефана и, поняв все, вздрогнул.
— Давно?
— Только что, — ответил печатник.
Крыстан не сразу стряхнул с себя сонное оцепенение; мысли путались. Солнце припекало правую щеку; в ноздри проникал запах моря, крепкий и бодрящий… «Как хочется есть!» — вяло подумал он и тотчас отогнал эту мысль. Но она застряла где-то в глубине сознания, недодуманная и смутно дразнящая, как недокуренная сигарета, как недопитый стакан воды.
Лодка остановилась — что может быть ужасней! — и в этом виноваты только они! С самого начала он знал, что они делают не то, что надо, и в душе его нарастало с трудом сдерживаемое раздражение.
Безмятежный простор моря, расстилавшийся за бортом, показался ему жутким и враждебным.
— Где мы? — спросил он.
— Точно не знаю, — нехотя ответил далматинец. — Где-нибудь около Балчика.
Студент окончательно очнулся.
— Около Балчика? — воскликнул он. — За границей?
— Так мне кажется…
Юноша посмотрел по сторонам, будто надеялся увидеть белоснежный, освещенный солнцем айсберг. Всю свою жизнь он страстно мечтал попасть в неведомую страну, увидеть иных людей, услышать чужую речь. В глубине души он не верил, что ему выпадет такое счастье, думал, что мечты его умрут вместе с ним. И когда два месяца назад было решено, что и он поедет туда, Крыстан не сразу поверил своим ушам. Недели перед выездом промелькнули как во сне, и только накануне, когда наступили решительные часы, он немного опомнился, пришел в себя. Тут-то у него впервые и зародилось сомнение, удастся ли им добраться туда? Болезненно обострилось сознание, лихорадочно заработала мысль. Он все обдумывал, все старался предугадать заранее. Отъехать удалось, но прибудут ли они на место? Сейчас был сделан лишь маленький шаг, и пока они еще не на иной земле, а только в чужом море. Он новыми глазами жадно разглядывал это море, и все вокруг казалось ему необычным. Где же берег? Где восток, где запад?.. Он взглянул на солнце, и ему почудилось, что оно взошло совсем не с той стороны.
Внезапно он вздрогнул от неожиданной мысли и спросил с недоумением:
— Почему не ставите парус?
Стефан с насмешкой поглядел на него.
— Ждали, пока ты проснешься! — сердито пробурчал он. — Кто, кроме тебя, догадается?..