— Пока мы даем тебе двести левов, — сказал молодой человек. — Остальное на месте…
— Ладно, — кивнул капитан. — Выходим немедленно?
— Нет, вечером, — ответил печатник. — Часов в восемь…
— Поздно, — заметил капитан.
— Почему поздно? — поспешно возразил печатник. — Как раз прохладней будет…
— Поздно, — повторил капитан. — Завтра рано утром нам со Ставросом выходить на работу… До Созополя и обратно путь немалый. Рассвет застанет нас в море…
— Ничего подобного! — возразил, покачав головой, мужчина в рабочих брюках. — Самое позднее в три будете здесь…
— И это, по-вашему, удобно?
— Раньше мы не можем! — решительно отрезал печатник. — Один из наших вернется из Каблешково только к вечеру.
Капитан задумался.
— Ладно, — с неохотой пробормотал он. — Пусть будет по-вашему…
— В восемь! — повторил печатник.
Он встал. За ним поднялся и его товарищ. Но капитан смутно догадывался, что сказано еще не все. И он не обманулся. Мужчина в рабочих брюках спросил небрежно:
— Ты сам возьмешь пропуск?
Капитан еле заметно усмехнулся, одними глазами.
— Нет, — спокойно ответил он. — Вы сами его получите…
— Почему мы?
— Таков порядок… Пристав со всеми, кто выходит в море, говорит лично…
Это было не совсем так. Обычно перед выходом в открытое море капитан сам брал пропуска на пассажиров.
Мужчина махнул рукой и пробормотал:
— Пустяки! Выпишем пропуск… Где это можно сделать?
— В участке, — с облегчением ответил капитан. — Но в это время пристав вряд ли там… Поищите его лучше в казино…
— Ясно! — коротко кивнув, ответил печатник.
Гости ушли. Перед тем как захлопнуть за собой калитку, старший из них обернулся и дружески кивнул капитану и Ставросу. Капитан сидел на скамейке, глубоко задумавшись и уставившись на краснеющие за сетью помидоры. Ставрос, который до сих пор не промолвил ни слова, не вытерпел и сказал озабоченно:
— Что-то не нравятся мне эти люди, дядя Марин.
Капитан не сводил глаз с грядки.
— Ты займись мотором! — сухо сказал он. — Я и сам не слепой!..
— Нехорошие они люди, я тебе говорю! — повторил парень.
— Хорош тот, кто хорошо платит… А эти хорошо заплатили…
— Может, и не заплатят…
— Будь спокоен, заплатят! — сказал, насупившись, капитан. — Поможешь полить помидоры?
Но Ставросу было не до помидоров.
— А что, если их ищет полиция? — вдруг сообразил он. — Что тогда будем делать?
— Кто ищет, тот найдет! — с ноткой довольства в голосе ответил капитан. — Как думаешь, зачем я их отправил к приставу?
Ставрос прислонился к стене. Он немного успокоился, но сомнение, видимо, все еще точило его.
— Это не помешает, — вяло согласился он.
— Ты за мотором посматривай! — с усмешкой повторил капитан. — Как он у тебя? Не пришлось бы тащить их на веслах до самого Созополя…
— Будь спокоен! — с обидой сказал Ставрос. — Мотор работает как часы.
Капитан наконец отвел взгляд от помидоров.
— Если выйдем в восемь, — размышлял он вслух, — в одиннадцать будем в Созополе… Значит, в два наверняка вернемся… если только не захватит ветер…
Ставрос с удивлением посмотрел на своего капитана.
— Неужели хоть немножко не побудем в Созополе? — с разочарованием спросил он. — Казино там работает до двух…
— Только казино тебе и не хватает! — сердито заметил капитан. — Знаю я, где у тебя зудит…
Капитан слышал про Змаро, но никогда не видел ее.
«И хорошо, что не видел», — подумал Ставрос. Змаро была такая пухленькая, ленивая, губы у нее сочные, а взгляд всегда томный и насмешливый.
Она была старше и гораздо крупнее Ставроса. Он увивался вокруг нее, словно попавший в сети тонкий серебристый вьюн.
— Надо хоть немного побыть там! — решительно заявил он, и его темные, как маслины, глаза сверкнули. — От этого никто не умрет…
— Подумал бы лучше о невесте! — недовольно сказал капитан.
— Невеста невестой, а Змаро — это совсем другое! У моториста даже во рту пересохло.
— Дядя Марин, только на часок! — умоляюще сказал он.
— На часок? — Капитан задумался. Он тоже был бы не прочь посидеть часок в казино, встретиться со своими друзьями из рыболовного училища, послушать музыку, выпить два-три стакана белого созопольского вина. Мысль неплохая. Но ему не хотелось потакать Ставросу — парень не должен забывать, кому обязан.
— Ладно! — сказал он. — Помни мою доброту…
Юноша проворно вскочил на ноги. В темных глазах зажглись огоньки, тонкие изящные ноздри расширились, как у зверька, почуявшего добычу.