Тут Габриэлю пришлось оторваться от своих мыслей, чтобы не сбиться с дороги, — перед ним было кладбище, и он пошел по тропинке вдоль ограды, где росли громадные старые деревья. Тропинка поросла густой травой, которая даже и сейчас, в заморозки, заглушала его шаги. Поравнявшись с дуплистым деревом, которое даже среди всех этих старых великанов казалось патриархом, Габриэль увидел, что за ним кто-то стоит. Он продолжал идти, не останавливаясь, но случайно наподдал ногой камень, и тот откатился со стуком. Фигура, стоявшая неподвижно, вздрогнула и попыталась принять небрежно-беспечный вид.
Это была очень тоненькая девушка, в легкой не по сезону одежде.
— Добрый вечер, — приветливо сказал Габриэль.
— Добрый вечер, — ответила девушка.
Голос оказался необычайно пленительным, низкого, бархатного тона. Такие голоса любят описывать в романах, но в жизни их редко услышишь.
— Будьте так добры, скажите, пожалуйста, попаду ли я этой дорогой в солодовню Уоррена? — спросил Габриэль, которому действительно нужно было узнать, туда ли он идет, но кстати хотелось еще раз услышать этот мелодичный голос.
— Вы правильно идете. Вон она там, внизу под горой. А вы не знаете… — Девушка на секунду замялась. — Вы не знаете, до какого часа открыта харчевня «Оленья голова»?
По-видимому, приветливость Габриэля подкупила ее, так же как его подкупил ее голос.
— Я не знаю, где эта «Оленья голова», никогда про нее не слышал. А вы хотите попасть туда сегодня же?
— Да. — Девушка опять замялась.
В сущности, продолжать разговор не было необходимости, но из какого-то смутного желания скрыть свое смятение, спрятаться за ничего не значащей фразой ей явно хотелось еще что-то добавить — так поступают простодушные люди, когда им приходится действовать тайком.
— Вы сами не из Уэзербери? — робко спросила она.
— Нет. Я новый пастух, только что прибыл.
— Пастух? Вот не сказала бы, вас можно за фермера принять.
— Нет, всего-навсего пастух, — с мрачной решительностью отрезал Габриэль, и мысли его невольно устремились к прошлому. Он опустил глаза, и взгляд его упал на ноги стоявшей перед ним девушки, и тут только он увидел узелок, лежавший на земле. Она, вероятно, заметила, что взгляд его задержался на нем, и пролепетала робким, просительным тоном:
— Вы никому из здешних не скажете, что видели меня тут, не скажете, правда, ну хотя бы день или два?
— Конечно, не скажу, если вы не хотите.
— Спасибо вам большое, — сказала она. — Я бедная девушка, и я не хочу, чтобы обо мне люди судачили. — Она замолчала и поежилась.
— В такой холодный вечер вам следовало бы одеться потеплей. Я вам советую, идите-ка вы домой.
— О нет, нет. Пожалуйста, я вас прошу, идите своей дорогой и оставьте меня здесь одну. Большое вам спасибо за то, что вы так сказали.
— Хорошо, я пойду, — сказал он и прибавил нерешительно: — Раз вы сейчас в таком трудном положении, может, вы не откажетесь принять от меня вот этот пустяк? Тут всего-навсего шиллинг, все, что я могу уделить.
— Да, не откажусь, — с глубокой признательностью ответила незнакомка.
И протянула руку. Габриэль протянул свою. И в тот момент, когда она, коснувшись его руки, повернула свою ладонью вверх, Габриэль, взяв ее руку в темноте, чтобы положить монету, нечаянно нащупал ее пульс. Он бился с трагической напряженностью. Ему нередко случалось нащупывать такой учащенный, жесткий, прерывистый пульс у своих овец, когда пес загонял их до изнеможения. Это говорило о чрезмерном расходовании жизненной энергии и сил, а их, судя по хрупкому сложению девушки, было у нее и так слишком мало.
— Что с вами такое?
— Ничего.
— Что-то, должно быть, есть?
— Нет, нет, нет. Пожалуйста, не проговоритесь, что видели меня.
— Хорошо, буду молчать. Доброй вам ночи.
— Доброй ночи.
Девушка осталась стоять, не двигаясь, прислонясь к дереву, а Габриэль пошел вниз по тропинке к селению Уэзербери, или Нижней Запруде, как его здесь называли. У него было такое чувство, как будто он соприкоснулся вплотную с каким-то безысходным горем, когда рука этого маленького, хрупкого существа легла в его руку. Но на то и разум, чтобы не поддаваться минутным впечатлениям, и Габриэль постарался забыть об этой встрече.