Актёры замерли. Каждый из них ждал известий о предстоящей премьере. Каждый из них кропотливо работал ради предстоящей минуты торжества в субботу вечером.
— Завтра мы с вами еще раз выполним прогонку. Свет и звук зафиксируем. В пятницу будет генеральная репетиция. Всего одна, потому что я считаю, что мы с вами готовы явить миру нашу версию, — сообщил в довершение Эдвард, — На сегодня все свободны, всем доброго вечера!
Том задумчиво вертел в руках телефон. Два пропущенных от Зави. Сообщение от мамы и очередной спам. Подумав, он в первую очередь набрал номер телефона матери.
— Привет!
— Здравствуй, дорогой… Не ожидала, что ты решишь перезвонить.
— Извини. Времени почти не было — сплошь репетиции «Ричарда». Я играю его роль.
— Ммм, Шекспир всегда был твоим самым любимым автором… Как ты? Голос очень уставший. Как Зави?
— Зави в порядке. Пишет свою драму. Мам… Да, есть такое, я здорово устал. В эту субботу будет премьерный показ.
— Ты готов?
— Вполне. Жду с нетерпением. Надоело ходить на репетиции.
— Что-то случилось?
— С чего ты взяла?
— Ой, Томас, милый…— рассмеялась она, — Даже не видя твоего лица, я точно знаю, как оно выглядит. В конце-концов я твоя мать. Что-то случилось, и ты не знаешь, как поступить.
— Дааа… Я, наверное, сильно обидел одного хорошего человека. И теперь не знаю, как с ней помириться.
— С ней? Мы ведь не о Зави говорим сейчас?
— Да… Не о ней.
— Подумай, почему тебя так волнует эта особа. Ты всегда у меня был дальновидным, умненьким мальчиком. Так что случилось сейчас? Ты всегда знал, как помириться с Эммой и Сарой, когда у вас возникали разногласия.
— Спасибо за поддержку, мам… Постараюсь исправить эту ошибку.
— Хорошо. Я думаю, что ты найдёшь способ. Целую. Успешной тебе премьеры, дорогой.
Отключив соединение, он некоторое время еще смотрел на экран. В дверь гримерки постучали, и следом раздалось:
— Мистер Хиддлстон, за Вами машина приехала. Ждет у черного входа.
— Спасибо! Уже иду…
Комментарий к Часть 13 * Вильям Шекспир. Король Ричард
III
(пер.М.Донской)
====== Часть 14 ======
Когда за Томом захлопнулась дверь, Бобби еще некоторое время в недоумении сидел на коврике в коридоре, периодически обнюхивая щель у порога. Натали не могла поверить своим глазам, что можно вот так взять и ни слова не говоря, сбежать. Она подошла к ждущему своего хозяина Бобби, и погладив по шелковистой голове, вздохнула.
— Да, Бобби, я тоже ничего не поняла. Может быть, что-то серьезное случилось?
Собака лишь с тоской подняла темно-карие глаза на девушку и тоненько заскулила, царапая когтями дверь.
— Скоро он придет, никуда не денется! — как можно веселее произнесла девушка.
Время тянулось неприятно медленно. Натали несколько раз взглянула на телефон — может быть у нее отключен звук, и она просто не слышала, что Том звонил? Ни одного уведомления. Что ж, как бы там ни было, нужно возвращаться к работе. Контракт, который он вернул ей, лежал на журнальном столике. Надо сосредоточиться на нем, а не на непредсказуемом англичанине. И все-таки… Перед глазами забрезжил тонкий муар веснушек на мужских плечах, загадочный калейдоскоп родинок на предплечьях сквозь светлые волоски. Как фотограф, она с любовью относилась к таким незначительным на посторонний взгляд деталям. Больше всего она любила в людях их несовершенства: морщинки в уголках глаз, ямочки на щеках, веснушки и родинки, шрамы и многое-многое другое, что рассказывало о человеке без слов. Ведь именно такие детали делали каждого уникальным, по-своему прекрасным.
Натали, бросив взгляд на фотографию Томаса, висевшую в коридоре, почувствовала, как ледяной иглой кольнуло огорчение от его странного исчезновения. Голубые глаза мужчины смотрели на неё с фотографии сквозь линзы очков. На фото он был таким… Мягким, восторженным, словно ребёнок.
Тряхнув головой, она открыла контракт. Хватит с неё всяких Хиддлстонов вместе Кориоланами на сегодня, отгоняя от себя его навязчивый образ, подумала Натали, надо сосредоточиться на действительно важных вещах.
Телефон тихонько тренькнул, извещая о новом сообщении. Она, ожидая увидеть какое-то объяснение от своего ночного гостя, открыла его.
«Малыш… Я скучаю! Прошёл уже месяц, а я никак не могу поверить, что ты так решила. Еще и бросила меня одного, а сама уехала. Красавица моя, я каждую ночь думаю о тебе. Вспоминаю.» Где-то в животе поднялась неприятная паника наравне с болью. Азамат. Зачем?
Скучаешь, говоришь… На миг её посетило желание позвонить ему и высказать всё, что так наболело за это время. Она уже почти сделала это, когда в последнюю секунду, не успев ещё нажать кнопку вызова, поймала себя на мысли, что не знает, что ему сказать. Сказать, как ей больно было ждать его звонка? Сообщения хотя бы со скупым «Привет, как дела?» или сказать, как видела его вместе с женой в торговом центре? И как он даже не глянув, прошёл мимо. Пфф! Смешно. Ему это было безразлично тогда, а сейчас будет тем-более не важно. А теперь и ей самой всё это было не нужно и не важно. Если подумать, она сама была виновата в случившемся с ней. Вчерашняя она оказалась наивной, глупой и истеричной особой. А этого Натали в себе никогда не любила, считая за слабость и в окружающих.
Сейчас, спустя как он правильно выразился месяц, она так погрузилась в работу и устройство на новом месте, что почти и не заметила, как выбросила его из головы. Еще и так кстати привязавшийся к ней смешной англичанин, мировая, как выяснилось знаменитость, заставил её взглянуть на свою прошлую жизнь как на сон.
Натали повертела телефон в руке, взвешивая каждое написанное Азаматом слово. Кажется, телефон так и остался весить грамм сто девяносто, не больше, а значит — его слова не весили ровным счетом ничего. Веселая злость, словно маленький пушистый зверёк, щекотно заворочалась в душе. Здоровый эгоизм, словно змей-искуситель, шептал ей в ухо о том, что пришло время сбросить старую кожу.
Подумав, она с ехидной улыбкой удалила сообщение и всю прошлую переписку вместе с фотографиями, а позже без зазрения совести выключила телефон. Немного помедлив, экран погас. «Когда-то я ждала от тебя ответов, сообщений, звонков. Теперь я не жду даже упоминания моего имени! Свободен, принцесса! Катись к черту!»— зло бросила она, чувствуя, как внутри разливается эйфория.
В коридоре по прежнему скребся в дверь Бобби, тихонько поскуливая. Удивительное собачье сердце испуганно металось в маленьком легком тельце, боясь, что хозяин больше не вернётся. Вернётся! Мысленно отрезала Натали. Не может быть, чтобы не вернулся… Ведь как говорится, что происходит один раз, может никогда не повториться. Что происходит два раза — обязательно повторится третий. А уж третий раз дорогу к её дому Том найдёт, если захочет, разумеется.
Контракт не шёл ни под каким соусом. Натали честно пыталась начать читать его, но вместо этого находила множество причин чтобы заняться чем-то другим, более интересным. Наконец, она просто села на пол, к спящему Баки, и понуро свесившему голову Бобби. Бобби, вздрагивая всем телом забрался к ней на колени и сиротливо прижался, будто маленький испуганный ребенок. Натали, посмотрев на каштаново-рыжего спаниеля подумала о том, что даже беззаветно любя своего хозяина собака не рвёт себе душу ненужными слезами. Потому что это единственная вещь, которая на самом деле не имеет смысла, ведь чему суждено произойти, то произойдёт независимо от твоих слёз, молитв и абсолютно вопреки твоим страданиям. Пожалуй, животные, хоть и считались братьями меньшими, были намного мудрее и глубже, ведь они умели принимать любую ситуацию, как данность. Никто из них не рефлексировал по прошлому, вынося из него только опыт и стратегию.
На коленях заворочался Бобби, устраиваясь поудобнее. Его тонкая, узкая морда, словно ища укрытия, зарылась ей подмышку. По телу собаки бежала мелкая дрожь.
— Ну-ну… Не дрожи. Всё будет хорошо. Может, у него дела? — задала она вопрос вникуда, чуть успокоившись. Ответа не последовало.