Шелковистая волнистая шерсть Бобби под пальцами навеяла ей утренний инцидент. Перед глазами всё-ещё всплывала непроницаемая чернота водолазки Тома с тонким запахом парфюма. От воспоминания о его жадном поцелуе у неё засосало под ложечкой, разливаясь по животу странным тянущим ощушением. Мотнув головой, Натали попыталась избавиться от этого. Не сейчас. Хватит с неё непредсказуемых мужчин. Пока что судьба посылала ей слишком недвусмысленные сообщения об их ненадежности.
Тяжело вздохнув, она, стараясь не будить собаку, дотянулась до контракта и открыла первую страницу, понимая, что так или иначе — контракт надо одолеть и поставить под ним свою подпись.
К вечеру стало ясно, что за собакой никто не вернётся.
— Что ж банда! Теперь официально мы живём втроём! — весело скомандовала Натали, собирая собак на вечернюю прогулку.
Кажется, Баки такая новость устроила. По крайней мере он не стал предъявлять Натали никаких претензий по поводу увеличения населения их маленькой квартирки. Бобби же, подкрепившись и поиграв в волю в течение дня, выглядел менее тревожным, и, даже счастливым.
На душе у Натали, не смотря на осень за окном распустились клумбы цветов. Сейчас, как никогда, она была полна решимости и жажды новой жизни назло самой себе. Хотелось отряхнуться, скинув весь ненужный хлам из души. А накопилось его, как оказалось, предостаточно.
Как пелось в старой песне:
«Ваше благородие, госпожа чужбина,
Жарко обнимала ты, да только не любила.
В шёлковые сети постой, не лови...
Не везёт мне в смерти, повезет в любви!». Рассмеявшись своим мыслям, Натали поблагодарила Окуджаву за так точно подобранные строчки песни, и открыв дверь, выпустила свору на вечернюю прогулку.
Лондон в сумерках был великолепен. Старые улочки с брусчаткой, винтажные газовые фонари, переделанные под электрические, ярко-желтые глаза которых оставляли на мостовых невероятные узоры… Даже не смотря на осеннюю промозглость, Лондон, словно старый друг, впервые за все время её прибывания в стране, принял её, распахнув свои объятья. Ощущение влюблённости в город, в его несовершенство и одновременно в его почтенный возраст накатило внезапно. Впервые Натали почувствовала себя свободной и окрылённой.
На поводках, внимательно обнюхивая каждый столбик и куст друг за другом бежали такие разные, но такие похожие собаки. Цокот их коготков по асфальту гулко разносился по пустой улице, отражаясь от желтого света подмигивающих фонарей и взлетая вверх, к затянутому низкими тучами небу. Натали задрала голову и посмотрела вверх, туда, где свет города отражался от толстого одеяла. Низкие, тяжелые тучи приняли чарующий розово-оранжевый цвет, словно на картинах импрессионистов, со всеми своими бликами и рефлексами. Как же трудно давалось городу соединить на этом подвижном, ежеминутно меняющемся холсте цвет и форму…
Натали глубоко и счастливо вздохнула: ей хотелось музыки, вина и танцев. Собаки чуть тянули поводки, учуяв что-то интересное в осеннем воздухе своими влажными, беспокойными носами.
— Натали, я очень рада, что Вы приняли наше предложение! — широко улыбаясь искусственными зубами и пожимая ей руку, сообщила миссис Колдвотер. Теперь официально она была ее начальницей. Милая, очень приятная женщина в возрасте примерно пятидесяти пяти — шестидесяти лет.
В кабинете тяжело пахло пылью и застоялой водой. Натали посмотрела на запущенного вида аквариум с грустным тритоном. Кабинет был отделан в классическом стиле, тяжёлыми дубовыми панелями, заботливо покрытыми корабельным лаком.
— Вот, у меня для Вас есть два предложения, советую рассмотреть оба максимально быстро, и решить, что Вы сможете выполнить, — миссис Колдвотер протянула девушке две тонких пластиковых папки.
— Хорошо, я сейчас же взгляну, — пообещала Натали, раскрывая верхнюю.
— О, нет-нет, не здесь! У меня сейчас еще одна встреча! Если можно, сделайте это за Вашим рабочим местом. Кренфорд покажет, где оно находится, — спешно затараторила женщина, вызывая по селектору своего секретаря.
Стройный мужчина с солдатской выправкой в клетчатом костюме вошёл в кабинет без стука.
— Кренфорд, покажите мисс Натали Фокс ее рабочее место, будьте любезны… Теперь она — наш штатный фотограф, любите и жалуйте!
«Фокс». Надо же, как коверкает английский язык её фамилию, мысленно рассмеялась она, понимая, что произнести «Лиса» безусловно сложнее. С другой стороны — другая страна, новая жизнь и новое имя. Почему бы и нет! Улыбнувшись, и кивком поблагодарив миссис Колдвотер, Натали поспешила за молчаливым провожатым. Мужчина держался преувеличенно холодно, словно боясь расплескать набранную в рот воду. Таких людей Натали видела только в советском фильме про Шерлока Холмса и всегда думала, что это лишь киношный образ.
За небольшим столом было тесновато. Ее ноутбук еле помещался на узкой полке, угрожая однажды упасть на принтер, или еще хуже — сразу на пол. Натали попробовала найти ему другое, более безопасное место, но поняла, что, пожалуй, безопаснее, чем в сумке, ему не будет нигде. Разложив на столе тонкие папки, она с трепетом вздохнула. Ну, вот и первая серьёзная работа! Потрясающе!
Открыв верхнюю папку, она нашла детально описанные условия съёмки в парке аттракционов «Эдвенчер Инсайд» в Саутэнд-он-Си. Это очень интересное место расположилось всего в сорока двух милях от Лондона на берегу Темзы, впадающей в глубокий залив Северного моря, что следовало из названия города. Натали заволновалась. Какая чудесная возможность! Вторая папка ее впечатлила не меньше — требовалось подготовить небольшой фотоочерк памятников культуры для обновления интернет-сайта краеведческого музея в Дувре. Хотя, с другой стороны посмотреть Ла Манш было одним из ее маленьких потаенных желаний, и выбрать что-то одно между парком аттракционов и всемирно известным городом-границей было не просто.
Немного поломав голову, Натали всё же решилась уточнить у миссис Колдвотер. В приёмной с каменным лицом, перебирая бумаги, сидел этот странный до невозможности секретарь-референт.
— Извините, могу ли я уточнить у миссис Колдвотер кое-что? — не дождавшись, пока «Робот» обратит на неё внимание, спросила Натали. «Робот» поднял на нее равнодушные холодные глаза (« И правда, как не живой», — подумалось Натали) и многозначительно кивнув, нажал кнопку соединения с кабинетом начальства.
— Мадам, к Вам мисс Фокс.
— Пропусти, — сипло отозвался коммутатор, щелкнув в конце фразы отбоем. Натали, набрав в грудь побольше воздуха, шагнула за порог.
Женщина курила в кабинете, затягиваясь ароматной сигаретой через длинный, вырезанный из черного дерева, мундштук. В воздухе клубились кольца пряного дыма, словно живые, свиваясь и распадаясь. Ну, ни дать ни взять баронесса фон Хельман*.
— Итак, дорогая..?
— Скажите, как мне правильнее к Вам обращаться? Миссис или всё же мадам Колдвотер? Я еще путаюсь в этих понятиях.
Женщина благодушно улыбнулась, сверкнув прозрачными серыми глазами.
— Мадам будет в самый раз. Итак?
— Мадам Колдвотер, я рассмотрела оба задания и не могу выбрать. На самом деле я бы с удовольствием выполнила оба, если Вы не возражаете.
Начальница внимательно посмотрела на Натали. Взгляд был жестким, изучающим, словно рентген.
— Чтож… Если Вы, милочка, считаете, что справитесь — я буду только рада этому. На исполнение задания не больше недели. Вместе с ретушью и постобработкой. Работу пришлёте в RAW-формате и JPEG-формате на электронную почту Кренфорда. Адрес он Вам даст.
— Спасибо, мадам Колдвотер! Я… У меня нет слов! — расползаясь в блаженной улыбке, выдохнула Натали. Сердце учащённо билось в груди, стремясь уже умчаться по указанным в планах адресам. Возможно, если она поторопится, то сумеет в течение всего двух дней отснять оба города, и взяться за обработку. К субботе как раз будет готово. От нетерпения у Натали в прямом смысле слова зачесали ладони.
В приемной, всё с тем же непроницаемым лицом Кренфорд протянул ей визитку, на которой был указан номер телефона приемной и его электронная почта. Натали молча, повинуясь общей атмосфере помещения и его абсолютного владельца, приняла кусочек картона. На миг ей показалось, что Кренфорд похож на паука в сельском туалете — огромный, молчаливый и страшный, затаившийся в самом темном углу в ожидании зазевавшегося гостя. Абсолютно давящее чувство, не смотря на ироничность сравнения. От этого ей стало не по себе. Сходство было на лицо, если не считать всего две вполне анатомичные руки и два холодных, словно столовый нож, зеленых глаза.