В темноте спальни Том слышал лишь выровнявшееся дыхание Зави. Она заснула, прильнув к его влажной от пота груди. Темные волосы разметались по подушке, по его плечу, щекоча шею и щеку. Отчего-то сегодняшний секс вышел скомканным, смятым, как простыни. С одной стороны уставшее за тяжелую рабочую неделю тело получило желанный результат — оргастическую разрядку, и мышцы благодарно расслабились. С другой — мысли так и роились в его голове, никак не находя себе места, и не давая мозгу сбросить самое себя до нормального состояния.
Обычно в таких случаях, когда даже качественный секс его не спасал, оставалось только одно проверенное средство — алкоголь. Немного помедлив, Том выскользнул из-под одеяла и из объятий спящей Зави.
Тусклый свет полоснул его по глазам, заставив прищуриться. В баре на кухне он обнаружил почти опустевшую бутылку «Смол Бэтч Релиз». Сойдёт. Поискав глазами стакан и не найдя его, Том, открутил крышку, раздумывая. Резко выдохнув, сделал долгий глоток… По горлу прокатилась обжигающая, крепкая жидкость. По телу пробежал легкий озноб, заставляя каждый волосок его тела подняться. С жаром выдохнув, чувствуя, что задыхается, Том понял, что такой подвиг явно не для него — горло засаднило, перехватывая дыхание. В желудке разлился самый настоящий пожар. Зажмурившись, он кашлянул в кулак. На глазах выступили слёзы. Крепкий виски остался привкусом дубовой коры и меда во рту. По телу моментально расползлась вяжущая по рукам и ногам слабость. Превосходный напиток!
Почему же Натали никак не шла из его головы? Почему в её присутствии он вдруг резко превратился в слабоумного идиота, способного лишь на детские поступки вопреки своей обычной серьезности и галантности? Посмотрев на пока не опустевшую бутылку, он, собравшись с духом, залпом допил её содержимое. На сей раз виски нежно отозвался букетом шоколада и гвоздики.
Он на миг вспомнил все события, которые предшествовали их поцелую. А ведь Натали поняла его без лишних расспросов! Она совершенно не интересовалась им, как знаменитостью, но с легкостью приняла его как человека, болеющего театром и сценой. Словно почувствовав его самого, или прочитав. Без лишних слов она приняла его неуклюжесть, и хоть подшучивала, тем не менее, совершенно не обижалась. Удивительное создание.
Толи от алкоголя в крови, толи от собственных умозаключений, он вдруг пришел к выводу, что увлёкся этой незнакомой ему девушкой не на шутку. Если учесть, что не было ни дня с момента их первой встречи, чтобы он нет-нет да и не думал о ней, то даже тогда её притяжение оставалось для него загадкой. Хотя бы вскользь, хотя бы мельком, пусть и по пустякам, он продолжал прокручивать в голове мысли о ней.
Нет-нет! Ни в коем случае нельзя позволить себе потерять голову, иначе всё просто полетит в Тартарары, подумал он, возвращаясь в постель. Весь его тщательно выстроенный мир окажется под угрозой очередного скандала, а возможно, и полного уничтожения. Всё, что он так скрупулезно выстраивал по крупице, окружал высокой стеной, могло в одночасье превратиться в руины, погребя его под собой. Как там сказал Крис? «Просто тихонько трахни её».
Глядя на спящую Зави он вдруг понял, что не испытывает никаких угрызений совести перед ней. Утром обязательно надо поговорить с Эдвардом на счет приглашения фотографа от Элсли хаус…
====== Часть 17 ======
Пересилив себя, Натали всё же разлепила глаза и села в постели. Надо вставать. Брать себя в руки и вести двух круглосуточно активных сожителей на прогулку. В этот момент она мысленно пожелала Тому крепкого здоровья, подумав о том, что он, конечно, здорово облегчил себе жизнь, оставив ей неугомонного Бобби, даже особо не интересуясь его жизнью.
Сны снами, а потребности четвероногих друзей еще никто не отменял. Сердце в груди бешено колотилось, отдаваясь сразу во всех клеточках организма. Сегодня ей удалось проспать честных три часа, и теперь тело отчаянно боролось за продолжение отдыха.
Натали посмотрела на свои трясущиеся от переутомления руки. Ладно, ничего, не впервой! Главное, что она почти закончила работу, и оставалась самая малость — отредактировать фотографии и переслать на адрес Кренфорда. Тело плохо подчинялось ей, настойчиво уговаривая вернуться в царство Морфея, но усилием воли девушка спустила ноги на прикроватный коврик. Мир перед глазами качнулся. Путь назад был отрезан.
Баки и Бобби уже дежурили у двери, равномерно устелив своими телами небольшой пятачок в коридоре.
Немного помедлив, она пристегнула собак на поводки и позёвывая, открыла дверь в пасмурный, дождливый день. Бобби, будто ужаленный, рванул поводок с такой силой, что Натали, не удержавшись на ногах, крутанулась на месте, чувствительно ударившись плечом и виском о дверной косяк. Баки в недоумении остался стоять на месте, прижимая плюшевые уши к голове. Шипя от боли сквозь стиснутые зубы, Натали посмотрела на неугомонного спаниеля.
Тремя ступеньками ниже, на выложенной крупным булыжником дорожке, потемневшей от времени, стоял владелец Бобби. Вид у него был мягко говоря не слишком вяжущийся с образом городского денди, который он до этого момента старательно поддерживал. Мешковато сидящие джинсы дополняла дутая спортивная куртка с глубоким капюшоном, надвинутым на глаза.
Натали покачала головой, и потирая ушибленное место, отпустила петельку поводка Бобби. Собака принялась скакать вокруг хозяина, повизгивая и размахивая косматыми ушами. Том опустился на корточки, горячо наглаживая обезумевшую от долгожданной встречи собаку и зарываясь лицом в шелковистую шерсть, чтобы еле слышным шёпотом просить у Бобби прощения. От собаки тонко пахло лавандовым шампунем и печеньем. Хвост так и сновал из стороны в сторону со скоростью света, превратившись в размытое коричневой пятно. Сердце Тома тяжело выстукивало в груди бешеное, не ритмичное стаккато, обливаясь кровью и замирая от чувства вины. Как же ему не хватало этих безумных скачек и шершавого языка на своем лице, и следов от грязных лап на одежде. Еле сдерживая сентиментальность, он закусил губу. Совершенно точно он не заслуживал той любви, которую к нему питал Бобби.
— Долго же ты за ним шёл…— вместо приветствия произнесла Натали, разглядывая, наконец объявившегося гостя. Том молчал, продолжая гладить заметно повеселевшего пса, прижав его к себе как можно крепче одной рукой. Он никак не мог заставить себя поднять голову и встретиться взглядом с девушкой, опасаясь увидеть в её глазах осуждение или того хуже — презрение.
— Эммм… Натали… — по прежнему избегая взгляда, нервно начал Том, перебирая длинными узловатыми пальцами поводок точно четки. Натали стояла у двери, придерживая Баки. Тот терпеливо ждал, когда наконец они отправятся на прогулку.
— Слушай, давай вот это всё потом… Я почти не спала ночью, голова почти не работает и собаки хотят в туалет, — словно ничего не случилось, произнесла она, спускаясь со ступенек.
Том распрямился, крепко держа поводок в руке. Баки принялся внимательно изучать кожаным носом его брючины и обувь.
— Извини меня… Если сможешь…. За… Очередную глупость…— с трудом подбирая слова, наконец смог выдавить из себя он, пытаясь не встречаться с ней взглядом, и понимая, что краснеет, — Не знаю почему, но я… Эмм… Я отчаянно глупею в твоём присутствии… Ммм… Чувствую себя посмешищем.
— Ты перестал быть оригинальным ещё когда разбил машину и приехал среди ночи. Так что в этот раз почти не удивил. Что стоишь столбом? Пошли уже, горе моё… — Натали взглянула на него без обиды, с усталой улыбкой, открывая невысокую решетчатую калитку, чтобы пропустить собак. Том недоумевая замер. Совсем не так он представлял себе их разговор. Ожидал чего угодно, но не олимпийского спокойствия. Оскорблений, обвинений в безответственности, презрения… Чего угодно, но не тихого, поглощающего его самого с головой, и от того еще более пугающего спокойствия. Он бы даже понял, если Натали залепила ему пощёчину, но к прощению внутренне он был не готов. От этого чувство вины еще сильнее вонзилось своими острыми многочисленными зубами в душу, мотая её, словно акула добычу.