====== Часть 40 ======
Спустившись по лестнице, Томас застал Натали за ритуалом кормления монстров. Монстры, виляя толстыми волосатыми хвостами и делано ворча друг на друга, поутыкались мордами в миски, аппетитно чавкая чем-то влажным, и, видимо, очень вкусным.
— Доброе утро. А тут только шерстяных мешков кормят? Или кожаным тоже что-то перепадёт? — поинтересовался он, подходя к девушке, стоящей у кухонного стола, и что-то там режущей. Обняв ее, он поцеловал Натали в висок. Девушка, игриво потеревшись о его бедро ягодицами, хитро взглянула на него через плечо.
— Ну, шерстяные не спят до обеда, чтобы потом не клянчить завтрак. Выспался?
— Вполне. Сколько я проспал? Часов десять?
— Около двенадцати. Кофе?
— Пожалуйста, — устраиваясь за маленьким обеденным столом, отозвался Томас, — Надо сказать, что из нас получилась вполне приличная семья!
— О, уже шутишь… Значит и правда пошёл на поправку, — усмехнулась девушка. Вид у него был и правда посвежевший. Натали, поставив перед ним кружку со свежесваренным кофе, скрестила руки на груди, и внимательно посмотрела. Томас, отпив бодрящий напиток, встретился с ней взглядом. Она молча ждала от него объяснений.
— Я так понимаю, что должен что-то сказать?
— Было бы не плохо, — мягко улыбнувшись и подсаживаясь к нему за стол, отозвалась она.
— Эм… Я даже не знаю с чего начать.
— Начни с того, что считаешь важным.
Том, поерзав на вдруг ставшим неудобным стуле, почувствовал, что паникует.
— Хммм, — собираясь с мыслями, промычал в кружку с кофе он, — Нат… Я… Совершил ужасную, чудовищную ошибку по отношению к… Даже не знаю… Ко всем и в первую очередь по отношению к самому себе. Наделал таких вещей, за которые, если честно, мне очень стыдно. И я не знаю, как выкрутиться из неприятностей.
— Даже так?
— Угу. В общем, я попал в историю, по ходу которой могу остаться не просто на обочине, а подвергнуться громкому уголовному скандалу, — с трудом подбирая слова, Томас пытался хоть как-то объясниться с Натали. Та не торопила, попивая кофе и лишь искоса поглядывая на него.
— И что, неужели нет выхода?
— Пока не знаю. Или не вижу выхода. Если честно, то я еще не успел подумать над возможным решением.
— Так может стоит обратиться к компетентному человеку, который разбирается в вашей юриспруденции, если дело идёт к уголовному разбирательству.
— Представляешь, каких масштабов может достичь скандал, если всё всплывёт? Мою карьеру, от которой и так уже почти ничего не осталось, просто можно будет выкинуть в мусорное ведро.
— Так ты жалеешь только свою карьеру?
— Уже и не знаю. Оглядываясь назад, я в целом горжусь достигнутым. Но сейчас выбор стоит между, как ты сказала — остаться человеком, или выбрать карьеру. Я не знаю, как жить без своей работы. Она, по большому счёту, всё что у меня есть. Но и превращаться в последнего ублюдка, знаешь ли, не хочется.
— А как же семья?
— О них я тоже думаю. Не представляю, как будет больно матери, когда она всё узнает. Если я пойду на уступки, то потеряю не так уж и мало. В том числе, и тебя, скорее всего, — Томас внимательно взглянул ей в глаза. Девушка смотрела открыто, без тени паники в зелено-карих глазах.
— А если не пойдешь?
— Придется искать другую работу, — усмехнулся он, — Если возьмут хоть куда-нибудь.
— Ну, в мире не так уж и мало достойных профессий, родственных твоей. В конце концов, ты же имеешь опыт, можешь открыть свою школу актерского мастерства… Альтернативу всегда можно найти. Сам подумай, ты же еще жив. А значит не всё потеряно.
В тишине крошечной, но вполне уютной кухни они сидели друг на против друга, глядя в глаза и допивая остывающий кофе.
— Тебе не кажется, что ты сгущаешь краски?
— Думаешь?
— Думаю, что ты пытаешься предугадать результат заранее. В мире столько неизвестных и непредсказуемых факторов, что ты просто не можешь знать, как именно в реальности всё будет, — хмыкнула Натали,— Может, попробуешь сперва поговорить с понимающим в этом деле человеком, а потом подготовить свою семью, если ситуация и правда чрезвычайная.
— Ты знаешь, вот сижу тут и мне кажется, что на самом деле проблема не является таковой… Но стоит мне выйти за порог твоего дома, как у меня снова сдадут нервы и я натворю какую-нибудь гадость, — честно признался самому себе и за одно девушке Томас.
— Может, ты преувеличиваешь? Попробуй договориться с тем, с кем возникли трудности.
— Ооо, с ней невозможно договориться… — фыркнул Томас и тут же замер, понимая, что сказал лишнее. На лице Натали не дёрнулся ни один мускул. Даже взгляд не поменялся, словно она и не заметила его слов.
— А ты пробовал?
— Я пробовал говорить. Не один раз. Но все скатывается до скандалов, каждый раз, — осторожно продолжил Томас, удивившись спокойной реакции девушки.
— Я не знаю, что тебе сказать. Могу лишь повторить, что вместо рассуждений на кухне, тебе стоит обратиться к специалисту в этой области.
Томас слабо улыбнулся, потупив взгляд.
— Ладно, я думаю, что всё решится. Лучше скажи, как твоя поездка? Увенчалась успехом?
— О, да! — счастливо рассмеялась Натали, кивая, — Сегодня уже моя машина прибудет грузовым поездом в Дувр. Поеду заберу его.
— Его? — подняв брови, уточнил Томас, наблюдая за буквально засветившимся от счастья лицом девушки.
— Ты будешь смеяться надо мной, — смутилась она, — У меня есть дурацкая привычка привязываться к своим автомобилям. И давать им имена.
— Серьезно? И как зовут твою машину?
— Малыш.
Мужчина отставил опустевшую кружку в сторону, и склонив голову к плечу, иронично улыбнулся. Натали и впрямь была словно не от мира сего. В ней ощущался не свойственный большинству внутренний стержень, сила, которой лично ему часто не хватало. Протянув к ней руку через стол, мягко взял в свою ладонь ее пальцы.
— Вот как тебе сказать, что я по тебе скучал?
— О, а ты скучал? — поднимаясь из-за стола и огибая его, спросила она, понизив голос.
— Да, было ощущение, словно чего-то не хватает. Какой-то занозы…— отзываясь на её немой призыв, произнес он, целуя ее горячие, пахнущие кофе губы. Натали запустила пальцы ему в волосы, стягивая их вниз и заставляя запрокинуть голову. Она, манящая, соблазнительно пахнущая кофе, возвышалась над ним, глядя глаза в глаза. Сидеть, запрокинув голову, было не очень удобно, но и шевелиться, чтобы нарушить нежность момента, не хотелось. Он сидел на стуле, широко раздвинув ноги, откинувшись на спинку и обхватив ее талию руками. Натали, уперлась своим коленом аккурат между его ног, ища точку опоры, чтобы не потерять равновесие. Горячим проворным языком она исследовала его губы, мягко и дразняще проникая в резко пересохший от возбуждения рот.
Том прикрыл глаза, наслаждаясь ощущениями. Одна ее рука стягивала волнистые каштановые волосы на затылке, фиксируя его голову в таком неудобном положении, что начала поднывать шея. Вторая ловко скользнула по груди, ища нижний край кофты. Тонкие прохладные пальцы девушки забрались ему под одежду, пробежав от живота к груди, поднимая вместе с волной мурашек безудержное желание. Томас тяжело задышал, ощущая, как внизу живота рождается сладостная волна, отключая все мысли кроме одной.
— Ты просто невероятная… — шепнул хрипло он, оторвавшись на миг от ее губ, и затуманенным взглядом наблюдая, как ее руки ищут пряжку ремня на его джинсах. Чуть приподняв ягодицы, он, словно видя их обоих со стороны, помог ей слегка стянуть их с себя. Теперь он чувствовал себя стреноженной лошадью — если сейчас вскочить со стула, то путы из собственной одежды просто нелепо повалят его на пол. Усмехнувшись этой мысли он запустил руки под тонкую ткань её одежды, мягко касаясь груди. Соски стали твёрдыми, почти царапая его ладони. Рывком задрав край ее футболки, он впился губами в темный, ставший маленьким сосок одной груди, прижимая Натали к себе одной рукой. Второй он неловко стянул с себя край нижнего белья, освобождая наливающийся кровью член. Как только ладонь Натали коснулась его плоти, он задержал дыхание на вдохе, устремив все свои силы на то, чтобы не вскрикнуть от удовольствия. Грубо скользнув по его эрегированному члену рукой вверх-вниз, она больно укусила его за губу, заставив зашипеть. От неожиданности он даже разжал объятья, отпуская её. Натали, хищно облизнув губы, подмигнула ему и опустилась на колени.