В лицо ударил жар, заставив Тома вспотеть. Тело вдруг вышло из повиновения, подчиняясь только одному желанию — быть полностью в её власти. Влажный хлюпающий и чавкающий звук долетел до его сознания вместе с чьим-то низким, почти хрипящим стоном. В голове шумел лиственный лес, размахивая кудрявыми ветвями и царапая ими призрачное небо. Кажется, он совершенно заблудился в этом лесу, не слыша ничего, кроме шелеста листьев и собственного стона. Схватив Натали за волосы, жестко оторвал её от себя.
— Погоди… Я не хочу так… Я хочу… В тебя… — собственный голос прозвучал неубедительно, слабо и урчаще. Забыв обо всем на свете, он притянул Натали к себе, заставляя подняться с колен, и целуя влажные, распухшие губы.
Натали, повинуясь твердой мужской руке, поднялась, ощущая, как в груди бешено и неритмично колотится сердце, пропуская удар за ударом. Она еле сдерживалась, чтобы не сорваться на стоны, когда его длинные бесстыдные пальцы проникли под резинку мягких флисовых штанов, изучая тело. Казалось, еще мгновение и его умелые движения заставят ее разорваться на крошечные кусочки, прежде, чем он войдет в неё. Томас, чувствуя, что она сейчас финиширует, остановился, дыша через приоткрытый рот, и рывком стянул с нее домашние штаны вместе с невесомым кружевом трусиков. Натали забралась к нему на колени, рукой лаская его и помогая проникнуть в горящее страстью тело. Движение вышло жестким, словно ставящим какую-то точку. Чуть приподнявшись, она шевельнула бедрами, приноравливаясь к его размерам. Из груди Тома невольно вырвался всхлип, когда она приняла его до упора. На какое-то мгновение в кухне воцарилась глубокая, сияющая звездами беззвучная ночь. Если сейчас, в эту самую минуту, в комнату ворвётся полицейский наряд во главе с Зави, он все-равно не сможет остановиться.
— Я скучала по тебе, — целуя мочку его уха, шепнула она, двигаясь на его бедрах плавно и не спеша, разжигая пожар не только в теле, но и в разуме. От согретой в нежных губах мочки по телу пробежал колючий электрический разряд, дразня и без того взвинченное тело.
Разум отключился, предпочитая выйти прокурить, пока в его услугах не было необходимости. Том, закатив глаза, откинул голову на высокую спинку стула. Боже, как же это удобно… Положив ей руки на талию, он жестко подтолкнул ее на встречу себе, теряя над собой контроль. Что происходило дальше он не смог бы вспомнить или описать известными ему словами даже под пытками. Казалось, время растянулось в резиновую вечность, поглощая его вместе со всеми мыслями, страхами, радостями. Полностью овладевая им. Тяжелый толчок нагнал его, словно он снова врезался в чью-то машину. Только вместо удара тело прошило снизу вверх, от ставшего болезненно каменным члена до покрывшейся мурашками макушки, удовольствие. Раскатившись по венам, вместе с ударами мечущегося в груди сердца, оргазм застал его врасплох. Во рту пересохло, словно он скитался по пустыне в поисках оазиса не один день. Застонав, Натали уронила голову ему на плечо. Он ощутил, как она догнала его, ритмично сжимая медленно остывающую после бешеной скачки плоть. Осторожно скользнув пальцами по ее вспотевшему животу вниз, туда, где они всё еще были сплетены, Томас ощутил жар и нежность ее лона. Пальцами он мягко провел по вздрагивающей мякоти, чтобы услышать от нее похожий на мольбу последний стон.
— Боже, как же ты хорош… — мягко отстраняя руку, произнесла Натали, пряча довольную улыбку в его каштановых волосах.
— Теперь надо как-то встать… — целуя ее в шею и ключицу, пробормотал Томас. Тело буквально звенело, словно натянутая гитарная струна. Казалось, что сейчас он способен свернуть горы, справиться с любым чудовищем, не говоря уже о том, чтобы решить имеющиеся проблемы. Странно было ощущать себя не выпотрошенным близостью, а полным энергии и сил.
— Что ты подсыпала в кофе? Меня распирает от энергии! — хохотнул он, застегивая пряжку ремня и пытаясь привести себя в повседневный вид.
Натали, спешно вернувшись за стол, лишь загадочно пожала плечами. Том мягко скользнул взглядом по плавным линиям ее тела, старательно упакованным в бесформенные домашние штаны и растянутую футболку. Удивительно, как она умудрялась выглядеть соблазнительно даже в обносках. А может дело не в том, во что она была одета?
— А нужно было что-то подсыпать? По-моему у тебя и так всё прекрасно получается, — слушая, как шумит кофемашина, отозвалась девушка.
— Ты правда скучала по мне?
— Нет, не правда, — хитро глянув ему в глаза и ехидно подмигнув, фыркнула она. Томас, справившись наконец с дрожью в коленях, подошёл к ней, и обняв, тихонько зарычал в ухо.
— Врушка… Моя удивительная женщина… Ты ведь моя?
— Я даже не знаю, что на это ответить… — вдруг растерялась Натали, — Всё зависит только от того, как ты сам считаешь.
— Я считаю, что ты моя.
— А ты? Что на счёт тебя?
— Не понял… — честно признался он, наливая в две кружки подоспевший кофе. Натали внимательно наблюдала за его действиями.
— Не подумай, что я зануда, но думаю, что было бы неплохо расставить точки над «и». Ну так, чтобы я сама понимала, кто ты для меня.
Томас внутренне напрягся. Этого разговора он старался избежать, ну или хотя бы отложить до момента решения проблемы с Зави.
— А кто я для тебя? Как ты сама считаешь?
— Я не уверена, что тебя интересуют серьёзные отношения, — осторожно озвучила Натали тревожившую её все это время мысль.
— Продолжай… Интересно услышать твое мнение…
— Ты слишком занят своей карьерой, чтобы строить что-то серьезное. Но и отношений ты хочешь, только чтобы они тебе не мешали. Так ведь?
Томас молчал. Натали поняла, что отступать было уже некуда.
— Я не вправе требовать от тебя стабильности. Просто хочу сказать, что ты мне дорог. И в тож же время я боюсь к тебе привязаться.
— Почему? Я, по-твоему, не достоин этого? — он вдруг по-детски ощутил себя обманутым. Словно на кассе в супермаркете ему пообещали шоколад, но не купили, сославшись на отсутствие денег.
— Я не это имею ввиду… Черт, никогда не умела выражать мысли… Короче… Я боюсь, что полюблю тебя, а потом будет очень и очень неприятно.
— Я не знаю, что тебе на это ответить. Моя жизнь похожа на пороховую бочку, и как-только в ней происходят какие-то изменения, об этом сразу же узнают фанаты. Знаешь, скольких нервов мне стоили все прошлые отношения? И скольких походов к психологу?
— Том, ты как рыбка в аквариуме! Все смотрят… Стучат по этому чертовому аквариуму… Это жуть, как здорово, если ты понимаешь о чем я! Но это — издержки твоей работы. И ты должен был быть к этому готов, — всплеснув руками, произнесла она. Томас внутренне сжался в тугой комок. Неужели и ей от него нужен только статус в отношениях? Неужели это какой-то замкнутый круг из которого нет выхода.
— Пойми же ты… Я не был готов к тому, что и мою личную жизнь будут выносить на всеобщее обозрение. И я боюсь, что это может быть проблемой для нас с тобой…
— Господи… Неужели ты решил, что я собралась за тебя замуж? Том, ну не смеши, ей богу. Мы с тобой совершенно не годимся друг другу в супруги точно.
— Это ещё почему?— вдруг возмутился он, ощутив болезненный укол куда-то под сердце. Неужели она что-то узнала о его нынешнем положении и теперь пытается дать попятные? Бросить его в такой трудный период! От этой догадки невыносимо запульсировало в висках.
— В каком смысле — почему? Мне кажется это и так понятно. Кто ты и кто я? Да тебя засмеют, окажись я рядом. Будь я хотя бы из высших кругов, или как это у вас называется, то еще куда ни шло. Но я. Я?! Да нет… Как говорят у меня дома — не по Сеньке шапка, — Натали злилась саму на себя, говоря ему все эти слова, но понимая, что иначе нельзя. Лучше сейчас, чем тогда, когда уже будет отвратительно больно и гнусно даже думать об этом.