— Привет, Малыш… Я скучала… — произнесла Натали. Мужчина в ядовито-салатовой жилетке со светоотражателями и в белой пластиковой каске хохотнул.
— Ничего такой, Малыш… Метров пять в длину?
— Четыре семьдесят. Не дорос малость до пяти, — улыбнулась она, подмигнув рабочему, и поспешив за представителем кампании в маленький офис. Заполнив необходимые бумаги, Натали вернулась к машине. Осталось дождаться представителя транспортной полиции с новенькими транзитными номерами для Малыша.
Закурив, Роберт выпустил ароматный горьковатый дым в воздух тонкой упругой струйкой. Напротив него в кресле сидела его помощница, перебирая длинными изящными пальцами с ярко-желтым, словно неоновая реклама, маникюром страницы личного дела Томаса У. Хиддлстона.
— Ну?
— Что «ну»? — не поняла она, отрывая взгляд от вложенных в досье фотографий.
— Что думаешь по этому поводу? — указав кивком на фото девушки, с которой Хиддлстон провёл прошедшую ночь, поинтересовался Роберт. Саманта пожала плечами, подбирая слова.
— На первый взгляд простовата. Внешность славянская. Украинка? Русская?
— Русская. Навел справки. Приехала около трех с небольшим месяцев назад. Сняла дом, живёт одна с собакой. Работает на мадам Колдвотер в независимом агенстве. Фотограф. На вот…— протянув Сэм пару фотокарточек невнятного качества, отчитался он. Саманта, изучив фото, вопросительно взглянула на шефа, — С ней почти месяц назад он уехал с генеральной репетиции в «Раундхаусе» на машине, арендованной в каршериннге. Фотки, кстати, из сети.
— Значит, вероятно, что с ней он был и в Лэндс Энде?
— Прямых доказательств я не нашёл, но вероятно, что да. Только геолокация по его мобильнику. Впрочем, устанавливать прошлое нас не просили, как и ее личность.
— То есть ты не сообщишь Эштон о ней?
— Сообщу о её наличии. Только данные не стану передавать, — хмыкнул Роберт, погасив жёстким движением окурок в керамической пепельнице, — Ты проверила клиники?
— Всё-таки склоняешься к мысли, что он на чём-то сидит?
— А ты думаешь, что он чистенький? Посмотри на него… Видок конечно тот ещё. Либо бухает, либо торчит. Ну, или мягкий вариант — колёса. Он же актёр… А чистенькие среди них это редкость, — закончил он, перебирая пальцами фотокарточки и протягивая Сэм одну, — Взгляни сама.
— Ну… Если и лежал в клиниках, то либо не под своим именем, либо за пределами Англии. На его имя я ничего не нашла, кроме рецепта от доктора Зака Престона на Промедол. Но там всё официально. Вот смотри… — Саманта протянула Робу копию листка анамнеза из центральной больницы. Шеф пробежался глазами по строчкам, хмыкнул и отложил листок в сторону.
— Больше ничего?
— Чист. Даже штрафов нет. В прошлом месяце авария с зарегистрированным на его имя автомобилем. Вопрос решили по согласию сторон. Дорожная полиция предоставила заключение.
— Оперативно. Молодец… — наблюдая за Самантой из-под полуприкрытых век, он улыбнулся уголками губ, мысленно прокручивая всю массу информации, — В целом выходит, что он гуляет от нашего клиента уже месяц, железно. Странно, что не раньше.
— То есть?
— Да ты ее видела? Эштон эту? Ладно внешность, это не большая проблема. Но характер… С такой если не загуляешь, так запьёшь, чтоб один только голос её вынести.
— По-моему ты жесток. Баба как баба.
— Ну, хотя да. Он, в общем-то тоже на любителя, с вечно немытой башкой и этой козлиной бороденкой. Как-то же они сошлись, — пожал, наконец, плечами Роберт, поднимаясь из-за стола, — Если бы не необходимость выполнить задание, я бы пожалуй пообщался с этой мисс Россия по-ближе.
— Че, запал? Может, тебе уже пора наконец, жениться?
— Сэм, ты шутишь? Куда нахер, в полтинник жениться. Поздно уже, — засмеялся он, подходя к окну и выглядывая на улицу. Лил мерзкий осенний дождь, — Она меня видела, кстати, в Кале.
— То есть, Хиддлстон мотался с Виндзором туда не просто так? К ней?
— Этого я тебе не скажу, но думаю что да.
— Когда она тебя видела?
— Вышла с собакой утром, почти сразу после их приезда. Я как раз собирался вздремнуть. Подошла достаточно близко.
Саманта заинтересованно взглянула на шефа. Роберта она знала еще с детства — он служил вместе её с отцом в подразделении. Когда оба вышли на пенсию, то открыли это агенство. Саманта со временем заменила своего старика на его месте и вполне успешно с ней справлялась. Начальник сейчас выглядел на удивление заинтересованно.
— Она тебе понравилась?
— Я бы так не сказал. Просто заинтересовался, какого хрена она забыла в Англии. Вчера тачку пригнала из Дувра с транзитными номерами. Раритет, знаешь ли… Австралийский.
— Я не шарю.
— Забудь. Не думаю, что она с Хиддлстоном из-за денег. Если уж ей хватило бабла на такую машину… То не похоже, что она охотится за деньгами и славой.
— Почему нет? Я не поняла.
— Ну сама подумай… Хотела известности, думаешь не заявила бы на весь мир, что её шпилит сам Локи — мечта, наверное, четверти женского населения планеты с какой-то частью гомосексуального сообщества? — криво усмехнулся Роберт, припечатав огромной квадратной лапищей фотографии девчонки к столу.
— Как думаешь, что предпримет Эштон?
— Я кто, по твоему? Полиция нравов? Нам дали наводку, мы выполняем задание. Всё. Никакой рефлексии… — равнодушно отозвался мужчина, закуривая очередную сигарету. Он курил крепкие, такие крепкие сигареты, что один запах дыма заставлял горло сжиматься в спазматическом кашле. Со временем Саманта привыкла, но всё же с отвращением ловила этот тошнотворный, въевшиеся в её волосы запах.
В кухне было тихо и пусто. Огромный обеденный стол сверкал мраморной белизной. Томас, подперев растрепанную голову кулаком, барабанил длинными пальцами по его поверхности, пытаясь уловить какую-то очень важную мысль. Разговор невозможно было оттягивать дальше, как бы сильно ему не хотелось выслушивать очередной скандал. Зави пообещала явиться с минуты на минуту. Внутренне он чувствовал себя готовым к предстоящему.
— Привет, — раздалось за спиной. Томас оглянулся. Зави, в тонком шерстяном платье в пол стояла в дверях. Взгляд ее был сосредоточен, широкие губы плотно сжаты.
— Привет. Поговорим?
— Давно пора, — присаживаясь за стол сбоку от него, отозвалась девушка. Закинув ногу на ногу, она чуть покачала на стопе остроносую туфлю.
— Скажи мне, пожалуйста, чего ты от меня ждёшь? Только без обиняков и слез, ладно? Не могу больше реагировать на слёзы без раздражения… — честно признался он, глядя в такие знакомые до боли, темные, словно ночи пустыни, глаза Зави. Прочитать в них её эмоции всегда было очень тяжело. Сегодняшний день — не исключение.
Девушка сложила руки на груди, откинувшись на спинку стула. Ему на миг показалось, что она совершенно не желает что-то ему говорить.
— Без слез? Хорошо… Я и так все их выплакала, пока смогла пережить одну отвратительную ситуацию за другой. Как ты вообще додумался так грубо мной воспользоваться? Ты унизил меня! Растоптал! — начала заводиться она, чувствуя, как в груди закипает непритворная ярость на сфальсифицированную ею самой ситуацию. Сидит он за столом, в выглаженной сорочке, в костюме в мелкую полосочку, посмотрите, будто к прослушиванию готовится! С олимпийским спокойствием, в то время, как она страдает от его безобразного потребительского отношения. Кажется, её слова ударились резиновыми мячиками о кирпичную стену его равнодушия.
— Я искренне сожалею об этом, Зави. Не понимаю, что в тот момент на меня нашло, — удивившись собственной выдержке, ровным, хорошо поставленным голосом произнес он.
Осталось сыграть последнюю роль, прежде чем всё изменится, прежде чем он перестанет играть за пределами театров и съёмочных площадок раз и навсегда.
— Да уж… Ты вообще последнее время вел себя со мной, как скотина. Можешь объяснить, что происходит?
— Могу.. Но тебе вряд ли понравится то, что я скажу, — осторожно, словно бредя вслепую по минному полю, произнес он. Зави с любопытством взглянула на него, так и не сменив свою позу.