— Я больше не могу. Не могу жить, ожидая скандала за любой свой шаг или его отсутствие. Зави… Ты мне дорога, ведь стереть всё, что между нами было все эти годы я не могу. Но и жить так больше я тоже не могу…
— Ну я ведь живу как-то с тобой и твоими тараканами? И ничего…
— Чего ты хочешь от меня? Театр я не брошу. Сцена для меня это всё, вся моя жизнь. Я шел к ней с восьми лет! С восьми! Пойми…
— Я хочу, чтобы ты наконец признал, что мы — пара! Официально. Чтобы твоя семья перестала смотреть на меня так, будто я какая-то нищенка из трущоб! Или… Оборванка! Сестры твои общаются со мной лишь потому, что я сама им пишу, не говоря уже про Диану! Она меня в ноль не ставит.
— Я не понимаю, тебе хочется признания моей семьи или признания того, что мы — вместе? Уж за кого, а за мнение моих родных я вообще никак не отвечаю.
— Да что ты говоришь…
Томас удивился тому, как легко на душе, когда сохраняешь спокойствие и не поддаешься эмоциям. И как легко даются нужные слова. Словно он наблюдает за происходящим со стороны, но при этом присутствует в нём полностью. Хотелось скорее поставить точку во всем, освободиться самому и освободить её от этих бесконечных оков. Упрямая уверенность встала монолитной плитой в его ногах, не позволяя совершить ни единого шага в сторону от цели.
— Зави… Пойми — мои «могу» и твои «хочу» не совпадают. И, как видно, никогда не совпадали. Я не могу выполнить то, что ты хочешь. У меня просто нет на это сил и возможностей.
— То есть ты говоришь мне, что не признаешь нас парой категорически? Верно? Тогда зачем ты все эти четыре года пудрил мне мозги? Зачем?! — Зави вскочила со стула, понимая, что все буквально ускользает из её рук. Внутри закопошился жуткий страх расставания. Страх, что все их мечты разобьются прямо сейчас о скалы его равнодушия.
— Перестань… Правда. Ты ведь не такая…
— Том… — Зави подошла вплотную, заглядывая ему в глаза. Взгляд мужчины был спокоен, на удивление. Теплые искорки блуждали в глубине его взгляда, но на лице не отобразилось ни йоты теплоты, — Я так сильно люблю тебя… И не представляю, что делать без тебя. Я не хочу расставаться с тобой…
— Любишь? Принцесса, а ты уверена в этом?
— Ты говоришь страшные вещи… Как можно быть не уверенным в том, что любишь кого-то? Или ты считаешь, что я терплю твои выходки, исчезновения, равнодушие и измены просто так? Ты столько раз вытирал об меня ноги…
Томас молча склонил голову к плечу, внимательно наблюдая за Зави через линзы очков. Она металась по кухне, рассыпаясь незримыми искрами негодования. Удивительно было наблюдать, как весь её пыл разбивался о его спокойствие, угасая, так и не разгоревшись из искры в пожар. Вопреки привычному.
— Мы с тобой начали встречаться у Пинтера… Как ты помнишь. Период у меня был мягко говоря, не важнецкий. Впрочем, он ещё не окончился, и я не знаю, когда смогу выровнять этот чертов падающий самолёт, — сокрушенно пробормотал Томас, покачивая головой и делая медленный вдох. Брови его поползли вверх, собирая лоб в складки, — Я, черт возьми, рассчитывал на то, что отношения с тобой будут легкими и удобными нам обоим, но не превратятся в груз, тянущий ко дну каждого из нас…
— Давай уже, не тяни. Ты сейчас просто рвешь мне сердце!
— Я…. Очень люблю тебя, Зави. Но так больше не может продолжаться.
— Любишь? — вдруг насмешливо взвизгнула она, — Любишь, значит… А эту девицу ты тоже любишь?!
— Прошу прощения? — искренне не понял он, замерев на миг, словно олень, выхваченный светом фар во тьме. Сердце ухнуло в груди, и остановилось в панике ища выход.
— Та, что живет в Долстоне… Я все знаю… — горько произнесла Зави, кусая губы, чтобы не заплакать.
— Чтож…
— Ты мне изменял!!! Ты! Спал с ней, а потом ложился в постель со мной?! Какая гадость… И сейчас ты говоришь мне о любви? Ты… Фу… Фу, как гадко… Самому не тошно?
Том сидел за столом, одновременно и пригвозжденный словами Зави, и почувствовавший облегчение, словно гора свалилась с плеч.
— Я закрывала глаза на твои интрижки, когда ты шатался по кабакам, прикрываясь депрессией! Молчала, когда твои шлюхи звонили на мобильник среди ночи! Залезали в дом! Присылали свое поганое дешевое белье! Но я знала, что всё это было временно, и ты никогда не вел себя, как дрянь! — Зави приблизилась к нему, выкрикивая слова обвинений в лицо. Капельки слюны прилипли к стеклам его очков. Томас снял их, привычно протирая всегда находящейся под рукой нубуковой салфеткой.
— Я терпела все это дерьмо! Терпела! Думала, что ты наконец, поймешь, что я люблю тебя. Что я лучше этого отребья, что падает тебе под ноги, лишь бы ты поимел хоть одну из них… Но это… — Зави, покопавшись в своем смартфоне, ткнула ему в лицо фотографию, на которой он целовал Натали на крыльце ее дома пару дней назад.
— Когда ты узнала? — тихим голосом поинтересовался он.
— Какое это имеет значение, черт возьми? Месяц назад ты завис с этой тварью в Лэндс Энде, не так ли? Соврал мне, что Престон положил тебя на обследование… Пакость какая… Любишь, говоришь… Сука. Я просто… Не знаю, как тебя не убить сейчас!
Том шумно сглотнул. Не такого поворота событий он ожидал. Зави… Она знала и терпела всё это… Но, почему? Неужели она и правда так сильно его любила, что закрыла глаза на измены? Во рту пересохло. На кухне вдруг стало невыносимо жарко. На лбу выступили мелкие бисеринки пота.
— Я сейчас не знаю, как реагировать на твои поступки. Снова ли закрыть глаза на это, или, сука, причинить тебе такую боль, чтобы ты уже никогда не поднялся! А для этого у меня все есть… Ты, тварь такая, даже умудрился меня изнасиловать в порыве своей придури! Ты хоть понимаешь, что сломал мою жизнь?!
— Зави… Я по-твоему все на зло тебе сделал?! Неужели ты решила, что это так? Да я устал от равнодушия, холода домашних стен. Ни опоры, ни понимания! Только упреки… Я пытался достучаться до тебя… Весь прошедший год, не месяц и не два. Год! Я устал быть не услышанным, — начал он, подбирая слова, и стараясь не сорваться в штопор собственной истерики, — В результате ты только чаще стала закрываться от меня в кабинете… Я люблю тебя, но… Не так, как ты этого заслуживаешь. Ты достойна чего-то лучшего, настоящего… Кого-то, кто будет посвящать всё свое свободное время тебе, и любить.
— Ммм… Вот что значит… Разлюбил…
Зави услышала, как с грохотом рушатся стены её воздушных замков, погребая под собой абсолютно всё. Неужели их история заканчивается прямо здесь и сейчас, на этой блядской кухне.
— Прости… Я должен был взять на себя ответственность за происходящее раньше, а не прятаться под масками этого чертового лицемерия, чтоб оно сгорело…
— Ооо… Вот как… — она опустилась на стул, чувствуя, как бешено колотится сердце. В голове зашумело, разгоняя последние мысли по углам. К горлу подкатил комок, который она никак не могла проглотить, сколько не сглатывала.
Зави, закатив глаза, медленно сползла со стула на пол. Том, в шоке наблюдая за этой сюрреалистичной картиной, часто заморгал. Секундно поразмышляв, подскочил со стула, помогая ей сесть на полу. Девушка прерывисто дышала широко открытым ртом, словно выброшенная на берег рыба. Быстро расстегнув пуговицы на воротнике её платья, Том нашарил на кухонном столе рукой стакан воды.
— Я вызову тебе скорую! — пробормотал он, убедившись, что девушка не лишилась чувств, а лишь ослабла, будучи шокированной. Он помог ей подняться и сесть на стул, придерживая за плечи. Беспокойно заглянув ей в глаза, он сжал её руку, чтобы убедиться, что она реагирует на его действия.
— Не надо… Я в порядке, просто… В голове помутилось.
— Зав, прости меня… За всё. За… За потраченное время и твои нервы… Я ничего этого не стою… И не стоил никогда. Ты — сильнее и лучше меня…
Зави взглянула ему в глаза, не веря своим ушам. Кто ты такой?
— Что теперь будет? — пробормотала она, ища ответы в его голубых, родных и чужих глазах одновременно. Между ними в миг выросла ледяная стена. Зави чувствовала, как внутри рождаются слезы.