— Баки! Баки, еб твою мать! Где ты?!
Она заглядывала в каждый облюбованный собакой угол, но его нигде не было. На втором этаже она обнаружила собаку, тихо стонущую под кроватью. Натали по-пластунски поспешила к нему. Собака тяжело дышала, не реагируя на её появление. Бока пса странно распухли, неравномерно вздымаясь при дыхании. Глаза закатились. Натали одной рукой ухватила его за заднюю лапу, второй уперлась в край кровати. Вытащить неподвижного, обмякшего пса было очень трудно. Баки никак не реагировал на её действия. Страх тугим кольцом сдавил ей горло. Где-то в десяти минутах езды отсюда есть ветеринарная клиника… Господи, лишь бы они работали…
Натали, дрожа всем телом, провернула ключ в замке зажигания Малыша. Покорный и услужливый автомобиль взревел ещё не остывшим двигателем. Баки хрипло дышал, лежа на пассажирском сидении, вывалив синеющий язык на кожаную обивку.
Роберт, решивший хоть одним глазом глянуть на происходящее с Натали Фокс, почти успел припарковаться на противоположной стороне улицы, как вдруг увидел, как девушка выскочила из дома, неся на руках не подающую признаков жизни собаку. Она быстро села в машину, и та, оглушительно рыкнув на всю улицу, сорвалась с места. Роберт сдвинул брови. Что случилось?
Немного помешкав, припарковался и вышел из машины. Профессионально оглянувшись по сторонам, проверив окна противоположных домов на предмет слежки, он приблизился к входной двери дома мисс Фокс. Та в спешке забыла ее закрыть.
Поразмыслив, он толкнул дверь носком увесистого ботинка. Дверь поддалась.
Представшая его взору картина удручала. Мгновенно стало понятно, что в ее дом вломились. Заводив и без того ярко выраженными желваками, он бегом бросился к машине. Ближайшая ветеринарная клиника была в этом квартале в десяти минутах езды. Главное, успеть.
Зачем он это делает, Роберт не понимал. Вперед его гнало отчетливое ощущение собственной вины за происходящее. Что он мог сказать ей? И как? И был ли смысл?
Наконец, найдя ее приметный, желто-черный «Форд» перед ветеринарной клиникой, он припарковался на широкой, почти пустующей парковке недалеко от неё. Кажется, успел.
Натали не знала, как реагировать на произошедшее. Врач что-то говорил ей, виновато разводя руками. Что именно — она не слышала. Дыхание Баки прервалось прямо у нее на руках, как только она перешагнула порог кабинета врачей. Они выхватили собаку и куда-то унесли.
Сил кричать и плакать у Натали не было. Ее трясло. Сердце бешено колотило в ребра, требуя отпустить его на свободу. Опустившись в кресло в приемной, она тихо, кусая губы до боли, ждала.
На улице, словно в насмешку ей, разорвав толстое покрывало дождевых туч, выглянуло теплое ласковое солнце. Держа в руках ошейник с адресником, Натали, пошатываясь, вышла из клиники. Баки больше нет. Осознать, что она не успела бы его привезти в любом случае, она не могла. По словам врача, собака словно попала под грузовик, так что шансов выкарабкаться у него просто не было.
Натали замерла на крыльце клиники. Куда идти? Зачем? Слезы душили, застилая глаза, разрывая грудь и обжигая лицо. Опустившись на ступеньки, она разрыдалась. За что… Кому и чем он так не угодил, что кто-то превратил ее единственное близкое существо в месиво. Неужели можно так сильно ненавидеть незнакомого человека, чтобы взять и физически уничтожить ее друга.
Натали, не обращая внимания на промокшие джинсы и холодную воду мелкой лужицы, оставшейся от дождя на крыльце, сидела, уронив голову на подтянутые к груди колени. Чья-то теплая увесистая рука коснулась её плеча. Она вздрогнула, и подняла заплаканные глаза на внезапного свидетеля ее горя. Мужчина, высокий, такой высокий, что закрыл собой солнечный свет, склонился к ней.
— Мисс… Вы как?
Сил ответить ему не было. Вместо этого она разрыдалась в голос, показывая ему пустой собачий ошейник.
— Идёмте, — подавив желание схватить её в охапку и прижать к себе, произнес Роберт. Единственное, с чем он не мог справиться за годы службы, это — равнодушное отношение к женским слезам. Девушка, отрицательно помотав головой, продолжала плакать, — Идёмте, я Вам говорю. Иначе Вы промокнете и заболеете. А Вам это не нужно.
В машине мужчины пахло крепким сигаретным дымом. На полу валялись фантики из-под ментоловых конфет. Роберт, немного подумав, поспешил собрать их в комок, и быстро сунул себе в карман.
— Черт… Извините… Давно хочу ее пропылесосить, но забываю, — оправдываясь, произнес он. Натали, покорная его воле, сидела на пассажирском сидении, сжавшись в тугой комок, и горестно всхлипывая. Роберт завел двигатель машины и включил обогрев на максимум. Через несколько секунд в салоне стало душно.
— Не… Не надо…— икая, пролепетала Натали. Сквозь опухшие веки она с трудом различала его лицо.
— Надо-надо. Вам сейчас совсем не стоит мерзнуть, — Роберт чувствовал себя разбитым, словно ее горе касалось его лично. А, может и касалось. Да нет, совершенно точно касалось, ведь если бы не его фотографии и скотство Эштон, все было бы иначе. Как вести себя с человеком в глубоком шоке, их учили на тренингах в подразделении, так что все действия, хвала богам, были отработаны до автоматизма. И он все равно чувствовал себя эмоционально заинтересованным в происходящем, что смущало его не меньше, чем слезы. Слезы на женском лице вызывали у него чувство беспомощности и бесконечной вины.
— Могу я дать Вам рекомендации?
— Вы кто?
— Случайный свидетель Вашего горя.
— Моя собака… — продолжая кусать губы и сжимать ошейник в руках, протянула Натали.
Мысли словно горный обвал тяжелыми камнями разом осыпались в её голову. Если бы она взяла его с собой на работу… Если бы она после угроз переехала в другой дом… В конце концов, если бы она не увлеклась Томом… Баки, ее Баки был бы еще жив. Единственный, кто её любил… Перед глазами замелькали картинки прошлого — маленький антрацитовый щенок смешно топает на кривых лапках по дому… Вот Баки на выставке гордо вываливает широкий язык-лизало для фотографии… Море и запах мокрой шерсти, блестящие водяные брызги в лицо… Неужели этого больше нет и не будет?
Когда девушка снова разразилась безудержными слезами, Роберт проклял самого себя.
Кажется, ей сейчас абсолютно всё равно, с кем она в машине, и куда едет, подумалось ему. Лишь бы увезли от собственного горя. Сердце сжалось, хотя он внешне продолжил сохранять суровый вид.
Мельком наблюдая за ней, он думал о том, что везти девушку обратно в дом будет как минимум глупо — у нее сразу возникнут вопросы. А вот привезти в агентство, пожалуй, более или менее подходящий вариант. Особенно, если учесть, что он сам жил в квартире над офисом, этажом выше.
Не может жизнь быть таким дерьмом, не по отношению к животным точно, подумалось Натали, засыпая в чужой, пропахшей табаком постели. Толстое тяжелое одеяло, словно промаркированное обитателем квартиры, пропахшее табаком, придавило её своими крепкими объятиями, такими же крепкими, как у владельца жилища.
Убедившись, что девушка заснула, Роберт устроился на своем диване в неубранной, холостяцкой гостиной. Что ж, самым лучшим, что он мог ей предложить в таком состоянии был односолодовый виски, нашедшийся в почти пустом кухонном шкафу. Девушка залпом осушила полный стакан, и захрипев, поискала что-то, чем можно было бы запить вспыхнувший в горле пожар. Роберт быстро протянул ей стакан фруктовой содовой, опасливо присматриваясь к её реакции. Девушка кивнула, и продолжила рассказывать ему о событиях своей жизни за последние несколько недель. Рассказ выходил рваным, запутанным. Но с каждым его словом ей становилось легче. Или, возможно, это подействовало спиртное.
Роберт, оглянувшись, спешно принялся наводить порядок в гостиной. Всё-таки не смотря на плюсы холостяцкой жизни, встречались и очевидные минусы — приводить гостей в квартиру было стыдно.
====== Часть 43 ======
Натали, поджав ноги, сидела в мягком продавленном кресле. Широченная спина ее гостеприимного хозяина маячила на кухне.
— Извините, дома запустение. Я по большей части провожу свое время внизу, в офисе, — подавая в единственной чистой тарелке наспех нарезанные сандвичи, пробормотал Роберт.