— Дрянь!
Бет взвизгнула, почувствовав ещё один мощный толчок в спину, и упала на влажную землю. Мир прокрутился вокруг своей оси, она мгновенно оказалась подмята под мужчину, который так сильно сдавливал её запястья, что хотелось выть от боли.
— Отвали, — Бет брыкалась, тратя последние силы на сопротивление. Но когда одна его рука скользнула ей под кофту, обдавая кожу холодом, Бет на мгновение сковало страхом, а потом она закричала что есть силы. Вопль оборвался хлёсткой пощёчиной. Ховард тяжело дышал, словно бык, готовый растерзать противника в считанные секунды. Его правая рука сдавила лицо Бет. Он склонился над ней так близко, что девушка почувствовала запах алкоголя и попыталась отвернуться.
— За всё приходится платить, Бетти. Думала, что можешь делать всё, что тебе дозволено? — он отрицательно помотал головой, сам отвечая на свой вопрос. Бет мелко задрожала, начиная понимать, о чем он говорит.
— Ты не посмеешь тронуть меня, — она цедила сквозь зубы, пытаясь казаться сильной. На что Брэнт лишь наклонился ещё ниже и провёл языком по её щеке, оставляя липкий след. Девушка с остервенением задёргалась под ним, но сильная рука тряхнула её, ударяя головой о землю.
— Я разрешу себе не только это, — Ховард продолжал выкручивать её запястья, фиксируя их над головой и вдавливая в грязь. Другая рука уже рвала замок её толстовки и застёжку джинсов.
— Нет, нет… Дэрил! — Бет кричала так отчаянно, будто это могло помочь. Словно, если она позовёт, он обязательно придёт и спасёт. Осознание призрачности этого шанса ввело её в панику, Бет забилась в истерике, на глазах проступили слёзы. Она стала меньше всего походить на сильную девчонку, способную дать отпор. Теперь она была жертвой, его добычей.
— Крикливая сука, — Брэнт наотмашь ударил её по лицу и крик прекратился также резко, как вырвался. Она почувствовала, как лопнула губа, обжигая лицо болью.
— Если ты не прекратишь орать, он не доживёт до завтрашнего утра, — грубый шепот, куда-то в район шеи. – Нужно делиться, малышка, и ему в том числе. Так что заткнись, пока я получаю удовольствие, — зубы Ховарда сомкнулись чуть выше её ключицы. Она взвыла; эта отметина тут же противно запульсировала. Затем Брэнт резко вздёрнул её кофту так высоко, что Бет ощутила каждой клеточкой кожи листья, коловшие её спину своими сухими скелетами.
Слёзы застилали глаза, она всё ещё пыталась высвободиться, руки горели от хватки Ховарда, а живот явственно чувствовал его возбуждение. Она бессильно просила прекратить это, но он лишь хорошенько встряхнул её и перевернул на живот, сдёргивая одной рукой джинсы и нижнее белье. Широкая ладонь накрыла рот Бет и каждый новый вопль утопал в солёной от её слез коже. Когда низ живота скрутило такой сильной болью, что потемнело в глазах, ей показалось, что она рухнула в топкую жижу, от которой начинаешь задыхаться. Утопая всё глубже, она перестала слышать окружающие звуки. Все грязные слова о её девственности, которые Брэнт Ховард выплескивал ей в ухо с каждым новым толчком, прошли мимо неё. В замутненном сознании Бет он разрастался чёрным зверем, терзавшим её плоть. Она чувствовала лишь жгучую боль, отдающуюся во всём теле и отравляющую кровь. Бет кашляла и задыхалась под его весом, но когда всё кончилось и он отшвырнул её в сторону, дышать стало ничуть не легче. Бет попыталась подняться, но Ховард толкнул её обессилевшее тело ногой, без слов показывая ей, что она не имеет права подниматься, пока он не оденется и не уйдет.
— Он настоящий идиот, что не сделал этого раньше. Можешь так ему и передать, — от звука застёгивающейся молнии Бет зажмурилась и уткнулась в холодную землю лбом, мечтая раствориться в одно мгновение и перестать чувствовать царапающую боль внутри себя.
— Но лучше бы тебе помалкивать, дольше проживёт.
Ховард встал и небрежно кинул ей кофту, которую сорвал в процессе. Бет закусила и без того кровоточащую губу, тихий стон рвался наружу, тело сводило судорогой от дрожи и омерзения к себе самой и мужчине, что уходил в размытые заросли леса.
Время стало совсем неважным. Бет наблюдала за тем, как пространство вокруг погружается в мрак, ей хотелось думать, что это укроет её от всего. Рукавом толстовки она утёрла кровь с губы и сильнее накинула капюшон на голову, пряча лицо. Звуки леса были настолько умиротворяющими, что Бет казалось, будто она тут лишняя со своей бурей ненависти вперемешку со страхом. Едва переставляя ноги, девушка зашагала в сторону лагеря.
Единственное, о чем она молила теперь, — это стать невидимкой. Никаких вопросов, взглядов или движений в её сторону. Она чувствовала, что рассыплется на тысячи мелких песчинок, если не доберётся до кровати сию же минуту, поэтому, когда комната приятным полумраком встретила её, Бет застонала от едва ощутимого облегчения. Мнимая безопасность на ближайшую ночь была сейчас необходима как никогда.
***
— Ты вчера вернулась так поздно. Дэрил приходил, искал тебя, — Дэйзи присела рядом с кроватью Бет, когда та в третий раз отказалась вставать к завтраку. Она мягко потрепала ворох из одеял, пытаясь растормошить девушку.
— Гуляла. Теперь неважно себя чувствую. Не переживай, — врать у неё получалось не слишком хорошо, но Дэйзи охотно глотала каждое сказанное ею слово.
— Наши вернулись сегодня под утро. Все целы.
— Отлично.
— Может, всё же поешь?
— Не хочу. Иди без меня.
— Ты что-то совсем сама не своя. Знаешь, думаю, что есть человек, способный заставить тебя поесть, — Дэйзи хмуро сдвинула брови и поднялась на ноги. У самой двери её настиг тихий шепот:
— Скажи ему, что всё нормально. Пусть не приходит.
— Если бы он ещё слушал тут хоть кого-нибудь, — с издевкой ответила девушка и вышла за дверь.
Бет понадобилось меньше двадцати минут, чтобы заставить себя встать и добраться до ванной в соседнем доме. Пока остальные завтракали, она согрела воду и заперлась, позволив себе наконец выдохнуть. Стянув кофту и джинсы Бет подошла к зеркалу и с трудом уговорила себя посмотреть в него. Единственное, что слабо её обрадовало это то, что разбитая губа была почти не заметна. Когда взгляд перешёл на ноги и Бет заметила засохшую кровь на внутренней стороне бедра, всё внутри стянуло в тошнотворный узел. Она тут же стала растирать кожу ногтями, пытаясь избавиться от следов вчерашнего кошмара. Запястья ныли, и в бледном освещении ванной комнаты синяки казались совсем тёмными, будто кожа уже никогда не будет живой.
Забравшись в ванну и включив горячую воду, она затряслась, как осиновый лист на ветру. Бет совсем не чувствовала тепло, ей казалось, что тело вспоминает вчерашний день вместе с ней, и вода совсем не помогает. Предательские слёзы снова проступили на глазах, мешаясь с горячими струями. Бет заткнула себе рукой рот, чтобы не вырвалось ни одного звука, ей больше нельзя. Она была легкомысленной и сама подставилась. Теперь придётся быть сильной вдвойне, чтобы Дэрил не понял, как чудовищно она его подвела и какой грязной теперь чувствовала себя внутри. Тело так ясно помнило, как руки Ховарда сжимали до синяков, что надежда забыть это хоть когда-нибудь меркла с каждой минутой. Бет хотелось стереть из памяти день, которого не должно было быть. Ей следовало сидеть с Мадлен до позднего вечера, а потом выйти и встретить Диксона, чтобы снова задавать ему дурацкие вопросы и видеть ухмылку в ответ. Всё было бы просто.
Сбой в подаче воды привел к тому, что кипяток брызнул из крана, заставляя Бет отпрянуть и устало сползти по стене.
«Всё было бы просто, не будь она такой доверчивой дурой».
Когда волосы были отмыты от грязи и вновь спрятаны под капюшон, а рукава толстовки натянуты до предела, Бет сделала глубокий выдох и вышла за дверь.
Она продержится день или два, а потом попросит его уехать отсюда. Дэрил должен согласиться, просто обязан. С этими утешающими мыслями Бет шагала в сторону кухни, где теперь крутилась одна только Шарлин.
— Наконец-то соизволила, — женщина тут же со стуком поставила на стол тарелку с едой. – Может стоит соблюдать режим, заведенный в коллективе? Никто ради тебя два раза готовить не собирается.