Кто-нибудь из друзей обычно говорил: "Аделер, мне просто интересно, почему ты не купишь лошадь и не вывозишь семью на прогулку?"; и они до тех пор долбили меня этим вопросом, пока я не стал подозревать общественность в том, что она, в свою очередь, подозревает меня в скупости и жестокой тирании, с тайным злорадством наблюдающим за страданиями моей дорогой жены и детей, - злорадством потому, что они лишены лошади. Гости из большого города, бывавшие у нас, осмотрев дом и сад, обычно замечали: "Очень мило, просто идиллия, настоящий маленький земной рай! Но, Аделер, почему бы тебе не купить лошадь?"
Я нервничал, и, в конце концов, пришел к выводу, что никогда в моем доме не воцарится счастье, пока я не приобрету лошадь. Как-то раз, в один прекрасный день, мистер Кули на одном аукционе, именуемой Vandues и проводящемся где-то в сельской местности, приобрел коня желтой масти. С той поры, я каждый день видел его, проезжающим со своим семейством мимо моего дома на этой шафранового цвета скотине, запряженной в коляску, и имел возможность наблюдать, как он поглядывает в нашу сторону с высокомерной улыбкой, должно быть, думая про себя: "Здесь живет несчастный изгой, который не может позволить себе купить лошадь". Это все решило.
У меня не было большого опыта общения с лошадьми, но я нашел одну, чья стать и ход были довольно хороши, и она мне еще больше понравилась, потому что продавец рекомендовал мне ее как "обладающую изысканными манерами". Я слышал много описаний достоинств лошадей, но это был первый раз, когда я встретил лошадь, главным образом отличавшуюся "изысканными манерами". Это качество показалось мне превосходным, поэтому я тут же заключил сделку и поспешил домой.
- Дорогая, - сказал я, демонстрируя свою покупку, - не думаю, чтобы эта лошадь отличалась скоростью бега; сомневаюсь, чтобы она обладала выдающейся красотой; насколько правильно у нее дыхание - сказать не берусь; ее хвост, должно быть, слишком короткий; наверное, коленям ее передних ног не хватает упругости, но, дорогая, эта лошадь обладает изысканными манерами. Человек, который мне ее продал, заявил, что это ее достоинство с лихвой перекрывает все ее недостатки, поэтому я ее и купил. Если лошадь не обладает этим драгоценным качеством, то все остальные не имеют ровно никакого значения.
Жена сказала, что с самого раннего детства имеет точно такую же точку зрения на достоинства лошадей.
- Меня, дорогая, совершенно не волнует, как быстро она бежит. Дайте мне лошадь, которая движется с умеренной скоростью, и я останусь доволен. Я никогда не мог понять, почему человек, чья лошадь может рысью преодолеть милю за две минуты и сорок секунд, должен чувствовать себя несчастным, если лошадь другого пробежит это расстояние секундой меньше, конечно, если не случится так, что здесь замешан какой-нибудь финансовый интерес. Одна секунда не играет для меня ровно никакой роли, даже когда я очень спешу. Так что я ценю в лошадях не скорость бега, а изысканные манеры. Я предпочту иметь лошадь благовоспитанную, подобную нашей, чем арабского скакуна, чьи манеры оставляют желать лучшего.
Какое-то время я был счастлив и горд, приобретя лошадь и чувствуя себя ее хозяином. Как хорошо было совершить поездку вниз по берегу реки, приятным вечером, когда с реки тянет прохладный ветерок, а природа вокруг расцвечена яркими красками ранней осени. Это вполне компенсировало духоту и однообразие напряженного рабочего дня, - неторопливое путешествие по ровной дороге, мимо душистых полей, в самом начале вечера; а когда мы возвращались домой на фоне сгущавшихся сумерек, то находили удовольствие, наблюдая, как парусники на реке зажигают огни, и их длинные отражения тянутся по покрытой мелкой рябью водной глади, причудливым образом перемещаясь по ее скользящим вдаль водам.
Иногда, во время прогулки, мы обгоняли мистера Кули в его коляске, предоставляя ему возможность понаблюдать, как, едва я касаюсь своей лошади кнутом, она опускает голову, вытягивает куцый хвост параллельно дороге и оставляет коляску с мистером Кули далеко-далеко позади, яростно нахлестывающим свою лошадь, так что он наверняка подвергся бы преследованиям со стороны членов Общества по защите животных от жестокого обращения, если бы его в этот момент увидел хотя бы один из них. Моя лошадь, если захочет, может передвигаться очень и очень быстро. Этот факт доставляет мистеру Кули, в нашем мире слез и страданий, еще больше печали, нежели прежде. Я уверен, что он отдал бы все на свете, если бы его лошадь могла вдруг промчаться по дороге со скоростью одной мили в минуту, - в тот самый момент, когда на этой самой дороге мы оказались бы вместе с ним. И я начал подумывать о том, что, в конце концов, иметь быстроходную лошадь так же неплохо, как и тихоходную.
Но когда новизна ощущений притупилась, ко мне постепенно стало возвращаться неприятие подобных развлечений. Я стал выезжать реже. И однажды мой слуга сказал мне:
- Мистер Аделер, вы совершенно позабыли о своей лошади. Если вы не станете на ней выезжать, она одичает настолько, что разнесет конюшню вдребезги.
Возможная катастрофа обеспокоила меня настолько, что я внял его предупреждению, не смотря на то, что у меня были важные дела по дому. На следующий день я не собирался никуда выезжать, поскольку хотел пойти на лекцию; но, рано поутру, лошадь вела себя настолько игриво, что мне стало тревожно, и я почувствовал, что должен вывести ее на прогулку. В течение трех часов мы ездили так быстро, насколько это возможно, и я, как кажется, преуспел в усмирении ее буйного духа.
В среду я вернулся домой во второй половине дня, измученный работой, намереваясь лечь спать пораньше. В половине седьмого пришел судья Питман. Он заметил:
- Послушайте, Аделер, ваша лошадь, наверное, сойдет с ума, если вы не выведите ее на прогулку. Я вам дурного не посоветую. Она лягается, словно кто-то стреляет из кремниевого мушкета, так что слышно даже в сорока футах от конюшни.
Я внял его совету и в ту ночь проскакал никак не менее двадцати четырех миль с ужасающей скоростью. Лошади, возможно, способны на большую скорость и расстояние, но лишь немногие из них догадываются, к каким последствиям это может привести. Только воспоминание о цене, которую я за нее заплатил, спасло лошадь от того, чтобы быть загнанной в реку и брошенной там.