Однако, поскольку наша цель состояла в ловле рыбы, я напомнил об этом Бобу и сообщил, что полон решимости заняться именно этим. Мне было бы стыдно возвратиться домой, даже не попробовав. Я не посмел бы взглянуть в глаза человеку, у которого арендовал лодку, когда он спросил бы меня о результатах ловли. Поэтому мы обвязали камень веревкой и бросили его за борт, встав, таким образом, на якорь. После чего, наживив крючки, забросили удочки в воду и принялись ждать.
Нам понадобилось все наше терпение, поскольку рыба не желала хватать нашу наживку, словно очумелая. На самом деле, поначалу она раз или два слегка потревожила ее, после чего словно вымерла. Мы сидели, оборотившись к берегу спинами, наблюдая за неподвижными поплавками, когда Боб вдруг воскликнул. Осмотревшись, я обнаружил, что мы продрейфовали с полмили от первоначального места и оказались на середине реки (ее ширина здесь составляла около четырех миль). Узел, которым мы привязали камень, ослаб, он выскользнул и перестал удерживать лодку.
Мы выгребли обратно к берегу и высадились, намереваясь найти еще один камень. Нам это не удалось, поэтому мы снова сели в лодку, вогнали одно из весел в дно и привязались к нему. У Боба клюнуло. Он подсек и подтащил к поверхности воды краба, который мгновенно отцепился и бочком скользнул под днище лодки. После этого каждый из нас поймал маленького окуня, что чрезвычайно подогрело наш энтузиазм. Но в этот момент весло вылезло из дна, выскользнуло из петли и стало удаляться. Перспектива вернуться обратно с одним веслом была настолько ужасающей, что я немедленно скинул одежду и поплыл за беглым веслом. Между тем, лодка стала дрейфовать, так что к тому времени, когда я настиг ее и был втащен в нее Бобом, обессилел настолько, что, казалось, еще мгновение, и я пойду ко дну.
Затем мы снова закрепили весло, и я держался за него одной рукой, второй рукой удерживая удочку. У каждого из нас клюнуло, мы оба энергично подсекли. Рыба отчаянно сопротивлялась, пока мы извлекали ее к поверхности, но когда наши крючки попали в поле видимости, оказалось, что они пусты, а леска перепуталась. В следующий раз Боб зацепился за что-то на дне; пытаясь отцепиться, он в раздражении дернул изо всех сил, леска не выдержала, и он лишился снасти. Потом, желая вымыть руки, Боб опрокинул лодку, ящик с наживкой улетел за борт, и мы сделали вполне определенный вывод, что пора сматывать удочки.
Мы отправились домой, начался отлив, и нам удалось достичь города только с наступлением темноты. Человек, у которого я нанял лодку, только что телеграфировал в Дэлавер Сити с целью узнать, не имеется ли там двух подозрительных мужчин, пытающихся продать лодку. Он содрал с меня дополнительную плату за пользование лодкой сверх срока, за опоздание, а также стоимость телеграммы.
При этом я считаю ниже своего достоинства приводить его грубые слова и наглые критические замечания в наш адрес, описывающие наши способности к искусству рыбной ловли.
Мне пришлось призвать на помощь все свое терпение, хотя это было трудно, очень, очень трудно, чтобы выдержать, по прибытии домой, испытание, когда миссис Аделер, с приветливой улыбкой на лице встретила нас в дверях и спросила: "Где улов?", после чего сообщила, что она пригласила к чаю Магрудеров, что рассчитывает подать наш улов на стол в качестве главного блюда, и что в доме, кроме него, совершенно нечего приготовить.
- Дорогая, все, что у нас есть, это два маленьких окуня, один бутерброд с ветчиной, два бардовых носа и искреннее, от всей души, отвращение к жалкому занятию, которое некоторые люди рассматривают как самое прекрасное развлечение. У нас нет, дорогая, ни одной рыбы, которая была бы достойна так называться, и в будущем, если мы захотим ею полакомиться, то будем покупать ее у тех несчастных, которые занимаются ее ловлей. Поверь, дорогая, рыболов заслуживает тех денег, которые просит за нее. Я же никогда не стану рыболовом, даже если мне посулят все богатства приисков Голконды или какого-нибудь набоба.
Наш печальный опыт, полученный на реке, искушает меня передать в деталях те неприятности, которым, как класс, подвергаются рыболовы-любители. Об удовольствиях рыбной ловли было сказано и написано огромным количеством сентиментальных людей, начиная со старого Исаака Уолтона до мистера Прайма; но история страданий, которыми зачастую сопровождается этот вид спорта, еще не была никем описана с достаточными подробностями. Мученики рыбной ловли слишком долго держали все в тайне. Пришло время сказать об этом вслух. Я решил представить свое произведение в виде письма мистеру Бенджамину Ф. Батлеру, поскольку, во время заключения Вашингтонского договора, он высказал огромное возмущение по поводу притеснений американских рыболовов, обозначенных в данном документе, а также потому, что он является самым подходящим человеком, чтобы понять содержащиеся в нем увещания, хотя бы и в форме легкого бурлеска, не смотря на то, что разговор идет о вещах очень даже серьезных.
<p>
НЕСЧАСТЬЯ, ПОДСТЕРЕГАЮЩИЕ РЫБОЛОВОВ</p>
УВАЖАЕМЫЙ ГЕНЕРАЛ: В последнее время я много размышлял над вопросом, касающимся рыбной ловли, и убежден, что Ваше неприятие соответствующих положений Вашингтонского договора имеет под собой весьма веские основания. В договоре, на мой взгляд, совершенно не отражены причины, заставляющие рыболова жаловаться, а также те средства, которые позволят снизить число этих самых жалоб, в то время как это совершенно необходимо при мудром государственном подходе. Позвольте мне предложить Вам соответствующие доводы с целью призвать правительство к созданию соответствующей комиссии для повторного рассмотрения данного договора с учетом тех фактов, которые я излагаю ниже, тем самым освещая этот насущный вопрос с новой стороны.