Я был рад сообщить судье, что Аргус понес заслуженное наказание за свои попытки ввести его в заблуждение относительно использования горьких настоек. Аргус попал в опалу у всех, посещающих нашу церковь. Некоторые прихожане, посещающие проповеди преподобного доктора Хопкинса, несколько дней назад решили преподнести ему трость с золотым набалдашником, и репортер из Аргуса был приглашен присутствовать при этом мероприятии. Никто не знает, овладело ли репортером временное помешательство, или же типограф, набирая текст, смешал его с рекламным текстом патентованной машины для забоя животных, продемонстрированной в тот же день в Уилмингтоне, но результат был ужасен; вышедший на следующее утро номер Аргуса содержал нечто неудобоваримое, и при этом очень страшное.
"Некоторые из друзей преподобного доктора Хопкинса пригласили его вчера и, после короткого разговора, ничего не подозревающий боров был схвачен за задние ноги и протащен вдоль направляющей балки к баку с горячей водой. Его друзья объяснили ему цель приглашения и передали очень удобному, с золотым набалдашником, мяснику, который схватил его за хвост, повернул к себе головой, одним ударом вспорол горло от уха до уха, и бросил в горячую воду. Вслед за тем, он вышел вперед и сказал, что его одолевают чувства, и по этой причине он не может выразить ничего, кроме благодарности тем, кто собрался вокруг него для того, чтобы понаблюдать, как быстро может быть разделано такое огромное животное. Доктор закончил свою речь, когда машина подхватила его и за время, меньшее, чем необходимо для написания данной заметки, боров был разделан на части и частично обращен в аппетитные колбасы. Это случай надолго запомнится всем друзьям доктора. Лучшие его части могут быть куплены по пятнадцать центов за фунт; мы уверены, что те, кто так долго внимал его проповедям, будут рады тому, как красиво и быстро он был обработан".
В результате этого несчастного случая Аргус потерял по крайней мере шестьдесят подписчиков, а в следующее воскресенье мы слушали прекрасную, очень энергичную проповедь доктора Хопкинса на тему "Зло, несомое распущенностью общественной прессы". Слушая ее, полковник Бэнкс дрожал как осиновый лист. После церкви, лейтенант Смайли зашел к нам, и я с сожалением слушал, как он восхищается красноречивыми фразами, высказанными в адрес полковника.
- Я не испытываю неприязни к этому человеку, - заявил он, - хотя не думаю, что он обошелся со мной справедливо. В прошлый вторник я послал ему статью, а он имел наглость вернуть мне мою рукопись, не потрудившись ни словом объяснить, почему.
- А о чем была эта статья?
- О, это совершенно особое приключение, связанное с моим другом, сыном старого капитана Ватсона. Однажды, когда капитан собирался отправиться в путешествие, у него возникло предчувствие, что с ним что-то произойдет; поэтому он оставил завещание, в котором оставлял все свое имущество своему сыну Арчибальду, при условии, в случае собственной смерти, чтобы тот посещал его могилу и молился на ней один раз в год. Арчибальд дал торжественную клятву, что именно так он и будет поступать, после чего капитан отплыл. Так вот, сэр; флотилия отправилась прямо на Фиджи, где в один прекрасный день старик сошел на берег и был взят в плен туземцами. Они раздели его, уложили на решетку, хорошенько поджарили и съели.
- Что поставило Арчибальда в затруднительное положение?
- Можете представить себе его чувства, когда он услышал эту новость! Как мог он выполнить свое обещание? Каким образом он мог молиться на могиле капитана? Считать ли могилой тех, кто поймали его, раздели и съели? По всей вероятности, так и следовало поступить. Он отправился на Фиджи. Этот благородный сердцем молодой человек высадился на острова в поисках дикарей, съевших капитана, и у меня нет сомнений в том, что также был съеден.
- Уж не хотите ли вы сказать, что Бэнкс отказался опубликовать этот рассказ?
- Именно так он и поступил; причем никак не объяснил своего отказа.
- Конечно, он никудышный редактор. Человек, отказавшийся поместить такую историю в своей газете, предназначенной в первую очередь для развлечения, хуже глупца.
[Примечание. У меня есть основания полагать, что автором этой истории является вовсе не Смайли. Помнится, я видел ее в какой-то французской газете задолго до того, как встретил лейтенанта, и уверен, что он позаимствовал ее оттуда, или из какой-нибудь другой публикации.]
- Кстати, - сказал лейтенант, внезапно меняя тему. - Я слышал, Паркер стал учителем в воскресной школе. Он хитер, он дьявольски хитер, сэр. Мисс Магрудер также преподает там. Паркер, кажется, полон решимости завоевать ее, и, надеюсь, ему повезет, но, позволю себе сказать, не думаю, что это когда-нибудь случится.
Смайли, очевидно, был не в курсе последних событий, но я не стал его в них посвящать.
- Есть люди, которые пригодны для такой работы, а есть непригодные. Вот, скажем, один мой друг, бедняга Бергнер. Пока мы стояли в Карлайле, он взялся вести класс воскресной школы. В первое же воскресенье он рассказал поучительную историю о мальчике, по имени Симмс. Симмс, по его словам, залез на дерево, намереваясь украсть яблоки, но упал и расшибся до смерти. "Это, - сказал Бергнер, - должно послужить для подрастающего поколения предупреждением. Надеюсь, мальчики, вы сделаете из этой печальной истории нужные выводы. Помните, что если бы Симмс не полез на дерево, то сейчас он, вероятно, был бы жив и здоров, а когда вырос, то стал бы полезным членом общества. Помните об этом, мальчики, - продолжал Бергнер, - и в том случае, если вам захочется украсть яблоки, то единственный безопасный способ - это, твердо стоя на земле, сбить их длинным шестом".
Прекрасный высокоморальный урок, не правда ли? Кто-то доложил об этом руководству школы, и они попросили Бергнера покинуть школу. Да, человек должен обладать определенным взглядом на вещи, чтобы преуспеть в качестве учителя воскресной школы. Не знаю, не знаю, способен ли на это Паркер.
Мы с лейтенантом пожали друг другу руки, и он отправился на берег, чтобы успеть на последнюю лодку в форт.
- Дорогая, - сказал я, зажигая новую сигару, - можно считать необыкновенным везением то, что Смайли не имеет никакого отношения к религиозному воспитанию американской молодежи. Передайте воскресные школы в руки Смайли и подобных ему, и уже в следующем поколении страна будет наводнена самыми отъявленными лжецами.
Я и подумать не мог, что Боб Паркер когда-либо предпримет серьезную попытку написать стихи для публикации в прессе. Конечно, будучи влюбленным в прекрасную мисс Магрудер, он время от времени выражал свои чувства в стихотворной форме. Но, к счастью, эти порывы страсти не имели никакого отношения к холодному и бессердечному миру; они предназначались только для прекрасной мисс Магрудер, которая, вне всякого сомнения, читала их с восторгом и восхищением, после чего запирала их в своем письменном столе вместе с письмами Боба и прочими драгоценными для нее безделушками. В этом нет ничего удивительного, это все в порядке вещей. Каждый дилетант пишет то, что он считает возвышенной поэзией, и общество относится к этому снисходительно, не настаивая на заключении подобных правонарушителей в специальные приюты для умалишенных. Боб, однако, разразился несколькими произведениями не сентиментального характера. История судьи Питмана о светящемся носе мистера Кули подсказала ему идею, которую он оформил в рифмованном виде и опубликовал в Аргусе. Поскольку далеко не каждому поэту, сколь бы велик он ни был, представляется возможность быть опубликованным на страницах Аргуса, будет справедливым, если я воспроизведу это произведение в той же главе, какая содержит рассказ о приключении мистера Кули. Итак.