- Держу пари, - сказал Боб, когда мы шли домой. - Я знаю, чьих это рук дело. Это Кули. Он не любит ни вас, ни кого-либо из вашей семьи, и постарался таким образом вам навредить. Если это он, то я подвергну его оскорблению действием в виде рукоприкладства. Да так, что за жизнь его никто не даст ломаного пенса.
- Не думаю, чтобы это был мистер Кули, - возразил я. - Это не то дело, которым бы он стал себя утруждать. Это кто-то, у кого есть определенный интерес в отношении вас и Бесси.
- Не знаю, кто бы это мог быть, - сказал Боб.
- Возможно, это Смайли.
- Возможно, - согласился Боб. - Он совершенно беспринципный, но мне не кажется, что в нем столько злобы. Кроме того, он прекрасно знает, что Бесси не ответила бы ему взаимностью ни при каких обстоятельствах.
- В таком случае, давайте терпеливо ожидать дальнейшего развития событий. Не стоит осуждать кого-либо понапрасну, если мы не можем достоверно выяснить, кто именно является преступником.
Боб задержался в городе у своих родителей, которые отправились на север на неделю-другую, а ему оставили на попечение его младшего брата, которого он привез к нам в дом на время отсутствия отца и матери.
Мальчик был дома, когда мы вернулись; настало время укладывать его спать, и было решено, что он будет спать с Бобом. Последствия оказались непредсказуемы. Парень, по всей видимости, имел привычку ходить во сне, и он так боялся что это случится с ним ночью, в чужом доме, что Боб обвязал его куском шпагата вокруг талии, а другой конец прикрепил к себе, так, чтобы почувствовать, если ночью его братом овладеет тяга к путешествиям. Оказалось, однако, что Боб беспокоился напрасно. Точнее, по его словам, ему надлежало больше беспокоиться о себе. Ему приснилось, что он сошелся в страшной схватке, грудь в грудь, с мистером Магрудером, и что любезный старый джентльмен преследует его с обнаженным кинжалом и твердым намерением заколоть. Не желая быть заколотым, Боб постоянно толкал Генри, а поскольку Магрудер продолжал преследование, в слепой жажде крови, он перелез через брата, шмякнулся на пол и забился под кровать. Когда кровожадный призрак отца Бесси исчез, Боб, все еще не проснувшись, выбрался из своего потайного убежища под кроватью со стороны, противоположной той, с которой под нее забирался. Таким образом, теперь связывавший их шнур проходил под кроватью. Рано утром, поднявшись, но еще до конца не проснувшись, Боб намеревался посмотреть, как там брат, и был чрезвычайно поражен, увидев, как тот, при его приближении, свалился на пол. Боб прыгнул за ним и был удивлен еще более, поскольку тот стремительно исчез под кроватью. Он последовал за ним; однако, по мере его приближения, Генри поначалу поднялся с пола, затем было слышно, как он перемещается по матрасу, после чего снова свалился на пол, стоило Бобу подняться на ноги. К этому времени оба настолько проснулись, что оказались в состоянии понять причину происходящего. Такова была версия мистера Паркера. Вероятно, несколько преувеличенная. На мой взгляд, дело обстояло гораздо проще: Генри упал с кровати и закатился под нее. Сам Генри не помнил подробностей, чтобы считать его надежным свидетелем. Но одно, по крайней мере, он понял совершенно отчетливо: что он больше никогда не ляжет спать с Бобом на одной кровати.
На следующий день после визита Бесси я, в соответствии с достигнутой с Бобом договоренностью, отправился к Магрудеру. Слуга сообщил, что мистер Магрудер вышел, но, вероятно, вернется с минуты на минуту. Я отклонил приглашение войти в дом. Стояла прекрасная погода, и я предпочел провести время в ожидании мистера Магрудера, шагая туда-сюда по крыльцу. Прошло значительное время, его все не было, поэтому я, присев в кресло, стоявшее здесь же, развернул Аргус.
Пока я сидел, мое присутствие было обнаружено слонявшейся по двору собакой Магрудера, и у нее сразу же возникло желание познакомиться со мной поближе. Я всегда недолюбливал этого пса; он очень большой и имеет скверную репутацию. Когда он подошел и свирепо взглянул на меня, после чего зарычал, у меня по спине забегали мурашки. Собака подошла совсем близко и принялась обнюхивать мои ноги с вполне определенной целью, написанной у нее на морде, чего я никак не мог ожидать от столь тупого животного. Во время этой операции, я сохранял абсолютную неподвижность. Ни один человек не в состоянии представить себе той неподвижности, в которой я пребывал. Сомнительно, чтобы хоть кто-нибудь смог повторить ее до того, как его бессмертная душа покинет тело.
Как только церемония была закончена, собака улеглась рядом с креслом. Убедившись, что животное уснуло, я решил отправиться домой, поскольку мистера Магрудера все еще не было; но стоило мне попытаться встать, собака вскочила и зарычала, с такой яростью, что я снова сел. Теперь мне казалось, что лучше домой не идти. Но потом мне пришло в голову позвать кого-нибудь, чтобы этот кто-нибудь отогнал пса, в таком случае я смог бы покинуть кресло. Но стоило мне крикнуть, как собака вскочила с бешеным лаем и с поистине инквизиторским видом примерилась к моим ногам. Всякий раз, когда я пытался поджать ноги или перелистнуть Аргус, чтобы продолжить чтение, да что там, - сделать хотя бы малейшее движение, - мой мучитель оказывался около меня. Один раз, когда я чихнул, мне показалось, судя по тому, в какое неистовство пришла собака, что настал мой смертный час.
Наконец, собака мистера Кули, оказавшаяся по соседству, сцепилась в бурной полемике с другой собакой, прямо перед домом мистера Магрудера. Его пес в настоящий момент бодрствовал; он с сожалением посмотрел на меня, как если бы понимал, что совершенно по-дурацки теряет шанс произвести несколько великолепных укусов, и бросился по дорожке, а затем сквозь забор, на улицу, с целью принять участие в дискуссии между двумя своими старыми приятелями.
Я не рванул с максимально возможной скоростью, поскольку это было бы несолидно, а служанка, наблюдавшая за мной из кухонного окна и не понимавшая характер возникшей чрезвычайной ситуации, могла бы заподозрить меня во внезапном умопомешательстве. Тем не менее, я очень-очень быстрым шагом направился к забору на заднем дворе и перемахнул через него. Уже достигнув его верха, я заметил мчавшуюся по двору во весь опор собаку. Вероятно, она была очень огорчена моим бегством, но я не стал задерживаться, чтобы в этом убедиться. Я прямиком отправился домой. Мистер Паркер сам в состоянии разобраться со своими любовными делами. Мне совершенно незачем приходить к мистеру Магрудеру снова. У меня предостаточно собственных дел.