Они ждали полтора часа.
Так что Гвидонов уже пожалел, что легкомысленно отказался от горячего.
У водителя нашелся пакет со вчерашними пончиками, порядком зачерствевшими, но их было много, — вот этими пончиками они полтора часа и питались.
Вадик, не выдержав сухомятки или из почтения к следствию, но подошел к Гвидонову и негромко сказал:
— Владимир Ильич, вы только не ругайтесь, давайте я в два счета, туда и назад, махну через забор, все равно там народа нет, нарву помидоров, огурцов, лука, редиски какой-нибудь, хоть перекусим, как люди.
Если честно, идея была отличная, — голод, не тетка, — но иерархия не позволила поддаться соблазну.
— Нет, — сказал Гвидонов, и развел руками.
— Понимаю, — сказал Вадик сочувственно, — но, может, я так, без разрешения?
— Нет, — сказал Гвидонов.
Так и ели одни пончики, до самого автобуса.
Странно все-таки устроен этот мир, думал Гвидонов, поедая очередной. Думал равнодушно как-то, словно констатировал очередной факт, который встретился ему на пути, — и Вадик, почти душка-мужик, и водитель не пожалел своего пакета, и горячее им предлагали, и нравятся они ему, как родные, а случись что, этот Вадик перекрестится, но пошлет ему, Гвидонову пулю в лоб, если прикажут. Рука не дрогнет… И найдет себе оправдание, как находят себе железное оправдание все, кто посылал кому-нибудь другому пулю в лоб.
Такой вот забавный фактик об устройстве этого мира.
3Они сели в автобус, тот неспешно тронулся, следом за ним, почетным эскортом, двинулась их машина.
Рыбак, скорее всего, стоял, — в воскресенье вечером автобусы битком. Спокойно курил, спокойно разговаривал на остановке, и здесь спокойно расположился и спокойно смотрел в окно… Так бывает, когда никого не убил, а просто наткнулся случайно на еще свежего покойника. Наткнулся, и сделал ноги, чтобы быть от него подальше. По пути его вырвало, от новизны зрелища… Логично? Весьма.
Но отсюда следует, что никакого груза при рыбаке не было. Груз остался при фельдъегере… Но тогда бы не понадобился он, Гвидонов… Но он — понадобился. Значит, не было груза и при покойном… Может, вообще ничего, тогда, не было? Никакого груза?
Сплошная туфта. Егерь пустил себе пулю в голову. Зачем? Если при нем ничего не было?.. И — второй выстрел?
Опять — нет…
Груз — был.
Автобус, переваливаясь боками, преодолел мост через речку, и прибавил скорости.
Слева показался самый настоящий замок. С башенками, крепостной стеной, с часовым, в кирасире и с алебардой через плечо, ходившим по этой стене.
— Смотрите, Владимир Ильич, — живут же люди.
Гвидонов смотрел, — зрелище, на самом деле, было весьма забавное. Почти эротическая фантазия, воплощенная в жизнь, какого-то супернового русского.
— Не знаешь, чье это?
— Откуда.
— Пришел же кому-то в голову такой бред.
— А мне нравится. Вы извините, конечно, — я люблю все средневековое.
— У меня школьный приятель есть, он с пятого класса яхтами увлекался: в альбомах рисовал, вырезал из журналов картинки, у него все стены в комнате были этими яхтами обклеены. Потом покупал модели, знаешь, есть такие модели, которые нужно собирать. Вот он их собирал днями и ночами, — родителей достал… Потом стал в яхт-клубе подрабатывать, — приезжает и рассказывает, какие они там красивые… Потом школу закончил и про яхты эти забыл… Мы как-то недавно сидели с ним за бутылкой, он мне говорит: иду мимо магазина, где яхты продают, — и так, и по образцам, и по картинкам, выписывают из Европы. Захожу, — любую могу купить, денег теперь хватит… Только, зачем?
Владик ради приличия хохотнул, поскольку подумал, что Гвидонов рассказал что-то остроумное, но не очень, — поскольку ничего не понял.
Опять в кармане запищало.
Нежели ужин? — растрогано подумал Гвидонов, доставая из кармана телефон.
— Владимир Ильич? — услышал он казенный голос.
— Да.
— Дежурный по Управлению. Вас просят срочно прибыть на рабочее место. Как поняли?
— Понял. Буду.
Вот так всегда. На самом интересном месте…
— Тормози автобус, — сказал Гвидонов, — возвращаемся в Москву.
Нужно было отдать Суровцеву папку с «делом», — он, наверное, без нее извелся.
— Сначала к вам в офис, потом подкинете меня на работу. Идет?
— Есть, — ответил водитель.
Вопросов ни он, ни Владик не задавали. Служивые люди, — раз надо, так надо. Что нужно объяснить, объяснят и без вопросов…
Хорошие все-таки машины строят на гнилом западе, сырьевым придатком которого мы являемся. Приятно катить под негромкую негритянскую музыку по неровному шоссе, но со скоростью за сто двадцать, и взирать по сторонам вальяжно не то на будущую Боливию, не то на грядущий Парагвай. Если бы не чудовищный ядерный арсенал, во всех его проявлениях и вариациях, давно бы уже Дальний Восток стал китайским, Урал — узбекским, а черноморье поделили бы турки с англичанами. А так — держатся остатки империи, по-прежнему высятся нехилым колоссом, но, как и прежде, на глиняных ногах.