Царившая в коридоре тишина заставляла непроизвольно прислушаться к звуком за дверью. А там что-то явно происходило. И если сначала Яр отмахивался от ненавязчивого шебуршения, то когда что-то тяжелое грохнуло о пол, решил вмешаться.
Ключ лежал на тумбе за вазой, Яр знал точно, так ему докладывал Артем, три щелчка, и он во второй раз является пред светлый взгляд личной заложницы.
Саша и сама бы сейчас уже толком не объяснила, почему идея подвязать волосы кисточкой шторы казалась ей еще пять минут такой гениальной… В реальности она провалилась. Сначала не хотел развязываться узел, потом оказалось, что лента к этой самой шторе просто напросто пришита, а когда, осознав это, Саша, рассердившись, дернула, на нее с потолка полетел деревянный карниз. В последний момент она успела отскочить, продолжая держать в руках злосчастную штору. Шнур так и не оторвался…
– Блин…
Кто-то вставил ключ в замочную скважину. Как любой человек, нанесший увечья чужой вещи, Саша испугалась возможной реакции Артема, который должен был уже через секунду оказаться в комнате. Но смысла пытаться вернуть все на место до его прихода не было. Как только Саша услышала звук открывающейся двери, выпалила на одном дыхании:
– Я все исправлю! – и лишь потом обернулась.
Что он ожидал увидеть, открывая дверь? Забаррикадированный вход, оборонительные позиции у кровати, может, уже лежащего без сознания охранника, взятого в пленные. Яр успел передумать многое, но девушке удалось-таки удивить Самарского.
У ног валяется упавший карниз, в руках – подол одной из штор. Она смотрит сначала на него, потом на штору, опять на него, а потом бросает орудие преступления.
– Что тут происходит? – она выглядела не менее растерянной, чем он сам.
Вразумительного ответа у Саши не нашлось, она могла лишь смотреть на неожиданно возникшего как из-под земли Самарского, хлопая ресницами.
– Ты успела оглохнуть за несколько дней или забыла язык? – Яр подошел ближе, щелкнул пару раз пальцами, выводя испугавшуюся почему-то Сашу из ступора.
Мужчина подошел к карнизу, поднял взгляд вверх, любуясь вырванной с мясом дырой на потолке, снова обратился к Саше:
– Это тоже придется оплатить твоему отцу…
И тут Саша наконец-то вспомнила кто же все-таки она, кто он, и что карниз сейчас должен интересовать ее меньше всего.
– Сколько я тут пробуду? – она сложила руки на груди, чуть отступив.
– Сколько потребуется.
– Это не ответ. Даже у арестантов есть право одного звонка.
– А мы уже звонили… Забыли, госпожа Титова?
– Звонили вы. Мне нужно связаться с отцом.
Самарский уже открыл рот, собираясь что-то ответить, но дверь вдруг снова резко открылась. На пороге показался побледневший Артем. Сначала он тоже узрел лежавшую у окна кучу, а уж потом людей в двух шагах от нее.
– Что тут…? – задать вопрос он не успел.
– Надеюсь, госпожа Титова сейчас мне это объяснит, свободен. Вечером зайдешь ко мне, – не смея ослушаться, Артем так же стремительно вышел.
– Я тоже считаю, что пора бы позвонить Константину Львовичу… А то как-то не слишком он активно исполняет свою часть уговора. В отличие от нас…
Яр достал из кармана телефон, зашел в адресную книгу. Звонить со своего аппарата он не боялся, ведь позаботился о безопасности. Засечь трубу сейчас нереально, говори хоть десять секунд, хоть час.
– Только сначала мои пожелания… – он постучал телефоном по подбородку, будто что-то обдумывая. – Ты ведь хочешь быстрее оказаться дома, верно?
Саша кивнула, не замечая пока подвоха.
– Вот и славно. Я тоже не против, если ты избавишься от нашей компании как можно быстрее. Но для этого нужно прибегнуть к небольшой лжи.
Ну конечно, без подоплеки обойтись тут не могло.
– Считай это ложью во благо… Скажем так, тебе придется убедить папочку, что тебе тут плохо… Очень плохо… Понятно?
– Нет, – в девичьих глазах блеснул гнев. Ей-то понятно, понятно, что Самарский хочет, чтоб она притворялась страдающей, чуть ли не умирающей в плену, чтоб отец поверил в плачевность ее состояния и поторопился. Проблема лишь в том, что ей хотелось быстрее оказаться на свободе, но не ценой нервов родителя. Он, наверняка, и без того тратит дни напролет на поиски выхода, и такое стимулирование ему ни к чему.
– Что именно тебе непонятно? Можешь плакать, хочешь – кричи, мне не важно, главное – правдоподобно.
– Нет, – Саша сделала еще один шаг в сторону.
Яр глубоко вдохнул, пытаясь побороть раздражение. Она, правда, иногда напоминает дурочку, это если мягко…