Паша не хочет оставлять меня одну, но я старательно убеждаю его в том, что за четыре часа поездки в электричке со мной ничего не случится, на перроне меня будут ждать родители, а у него при себе нет вещей и ему завтра на пары. Но все это его не пугает. Он говорит, что передаст меня в руки родителей, а потом сядет на первый поезд и поедет обратно, к утру как раз вернется в город и даже на пары не опоздает. А такой расклад не устраивает уже меня по ряду причин.
Я благодарю Пашу за такую поддержку и несу еще кучу всякой ерунды и в итоге он сдаётся. Уже знает, что я упёртая. Покупает только один билет и садит меня в электричку. Но спустя полчаса я понимаю, что отказаться помощи Паши было очень большой ошибкой. Я перестаю понимать, что происходит и где я нахожусь.
Словно почувствовав это, он звонит. И всю дорогу меня поддерживает только его голос. Он обрывается в местах, где не ловит связь, и возвращается снова, чтобы не дать забыться. Он держит на плаву и смолкает только передав меня в руки родителей, чтобы вернуться спустя час и убедиться в том, что я попала к врачам, они меня осмотрели, констатировали сотрясение мозга средней тяжести и уложили в больницу. А потом, еще спустя час, заботливо шепчет мне «Спокойной ночи» и желает поскорее поправиться.
Вторник
В больнице меня ждёт сюрприз. Нет, это не Кирилл, который вдруг вспомнил о том, что я в больнице и пришёл навестить. О нем не хочу думать, голова болит и без того. Как не хочу думать о том, что полгода не могу с ним расстаться, хотя и отношений-то у нас нормальных нет. Я давно пожалела, что год назад, после того случая, когда ко мне ночью пристал какой-то мужик и я ели от него сбежала, я попросила Кирилла научить меня не только защищаться, но и целоваться.
Последнее было большой ошибкой, потому что поцелуи переросли в как будто «отношения», а потом в манипуляции. И уже без как будто, а в самые настоящие и ужасные. Кирилл клянётся, что наложит на себя руки, если я его брошу, и я ему верю. Когда я говорила о расставании в последний раз, он хватался за нож, так что сомнений в том, что он может причинить себе вред, нет. Видимо его слишком часто били по голове на тренировках, вот и отбили все напрочь. Именно поэтому я так сильно боюсь сблизиться с Пашей. Мне страшно, что от Кирилла достанется и ему.
Больничный сюрприз оказывается таким же безобразным, как и поведение моего «парня». Выясняется, что у меня на голове открытая рана, которую врачи отчего-то не заметили и в неё попала инфекция. К сотрясению мозга добавляется еще и сыпь по всему телу. Все бы ничего, но каждую красную точку на моем теле покрывает ужасная корочка, которая еще и жутко чешется. Таких корочек сотни и самые ужасные, размером с десятирублевые монеты красуются у меня на лбу и между глаз. Все они покрытыми малиновым раствором, снимающим дичайший зуд. О былой красоте речи даже не идет. Молю лишь о том, чтобы корки поскорее сошли и не осталось уродующих лицо шрамов, таких, какие есть у меня внутри.
Четверг
Зеркала я старательно обхожу стороной даже после выписки из больницы, где провалялась десять дней, почти до начала декабря.
И сегодня на осмотр к врачу иду закутанная так, что видно лишь часть лица, но малышка в приёмной все равно умудряется его разглядеть. Она кричит «Чудовище» и заливается слезами.
Я с ней полностью согласна. Но я научилась плакать тихо. Громко я плачу только дома, когда никого нет. Но очередная порция моих душевных мук прерывается телефонным звонком.
Звонит Паша.
Я подымаю трубку и слышу:
– Привет! Мне вдруг захотелось позвонить тебе и сказать, что ты самая красивая девушка на свете.
Теперь по моему обезображенному лицу текут розовые слёзы счастья.
Понедельник
Мои могли замёрзли, потому что почти час я стою в фойе в комнатных тапочках и легкой кофточке, а во входную дверь влетает декабрьский морозный ветер. Минут сорок я не могу отделаться от одноклассника, который вдруг решил меня проведать, раз уж мы поступили в один город и живем недалеко друг о друга. Того самого одноклассника, которому в ногу я всаживала карандаш во втором классе. О чем он, к сожалению, забыл. Но дело не в том, что этот паренек вдруг по мне заскучал, просто его мама передала через меня сумку с продуктами, за которой этот обжора и явился.
Одноклассник не понимает ни намеков, ни слов, что мне пора в комнату. Он же не замёрз, стоит в ботинках и тёплой куртке. Но куда сильнее зимней одежды его греет чувство собственной значимости, ведь он самозабвенно вещает о том, какой же он прекрасный.