Кир ловит меня до того, как мой нос встретится с холодным белым керамогранитом. Оперативно завершает разговор и спрашивает, всё ли в порядке. Мне требуется время, чтобы осознать вопрос.
— И кто кого тут должен водить и спасать? — выдавливаю, наконец.
Стараюсь отвлечься, пока накрываю на стол, но назойливая мысль уже прочно поселилась в моей голове: он меня забудет, забудет.
Едим мы молча. Парень никак не комментирует мои навыки повара, а я не спешу извиняться и оправдываться за отвратительную, честно говоря, яичницу. Ибо не за что, я не стремилась оказаться на этой должности. Но когда приступаем к кофе, он предлагает обсудить в деталях наше дальнейшее совместное существование.
— Я вся внимание, — отвечаю, чуть не подавившись горячим напитком, настолько неожиданно прозвучал для меня его голос.
Кир склоняет набок голову, чему-то усмехается.
— В этом доме ты — хозяйка, можешь делать всё по своему вкусу, менять, украшать. Но вся мебель должна всегда оставаться на своих местах, как и мои вещи, — киваю, его мать уже говорила об этом. Меж тем он продолжает. — Всё необходимое можешь оплачивать этой картой, — на стол передо мной ложится золотистый кусочек пластика. — Это, конечно, не безлимит, но в целом можешь ни в чем себе не отказывать. Кстати, отслеживать мобильный банк и докладывать мне о текущих расходах и доходах придётся тоже тебе. По понятным причинам. Если мне что-то понадобится купить, то мне так же нужна будет твоя помощь. Кстати, да, нужны новые боксёрские бинты, закажи, пожалуйста.
— Кир. С этим будут проблемы — я говорить по-палерски не умею, не то чтобы читать, — указываю на очевидный пробел в его плане.
Он запрокидывает голову и натурально рычит. Выглядит… жутко.
— Хорошо, я найду тебе самоучитель. И может кого-то, кто позанимается с тобой.
На этой познавательной ноте нас прерывает сигнал с улицы — подъехал водитель Кира. Парень встаёт и, молча, протягивает мне руку. Намёк понят.
— Сначала зайдём в спальню, мне нужно взять сумку.
С этим он справляется быстро, похоже, каждый сантиметр пространства в комнате выверен и знаком ему досконально. По дороге на улицу парень продолжает меня инструктировать:
— На тренировки я буду ездить с Турабом, это мой водитель. Там мне твоя помощь не нужна. А вот на бои тебе придётся отправляться со мной.
Мы выходим в залитый солнцем двор, где рядом с «моей» чёрной машиной уже припарковался белый внедорожник. Рядом стоит высокий мужчина средних лет, очевидно, это и есть Тураб. Кир что-то говорит ему, и водитель почтительно кивает мне, стараясь не смотреть в мою сторону.
— Здравствуйте, — приветствую мужчину по-палерски. Одно из немногих слов, что я выучила за несколько дней пребывания в стране.
Кир удивленно вскидывает бровь:
— Твой акцент не так уж плох. Я приеду через три часа, будь дома.
Он спокойно садится в машину и та задом выезжает со двора. Автоматические ворота бесшумно закрываются, а я остаюсь в одиночестве. И я вовсе не собираюсь намывать полы, как завещала незабвенная Азра.
Но как же бесит этот командирский тон в исполнении малознакомого мальчишки. Пыхтя от злости, словно закипающий чайник, я убираю в посудомойку тарелки и прочую посуду. Если честно, я специально распаляю себя, лучше уж злиться, чем лить слёзы и страдать. Справившись с посудой, я отправляюсь прямиком в тренажёрку, выпустить пар на беговой дорожке. Поскольку спортивной одежды для меня никто не предусмотрел, а в длинном платье это делать как минимум опасно, занимаюсь я просто в белье. Всё равно никого нет. А даже если Кир и вернётся не вовремя, то ничего не увидит, не без ехидства думаю я. Закончив упражнения, и, наконец, успокоившись, принимаю душ и отправляюсь в бассейн. Люблю воду. Я бы даже сказала — обожаю. С детства пляж — моё любимое место. И я совершенно не понимаю местных, которые совсем не купаются в океане, раскинувшемся прямо под носом. Вспоминая ласковые волны Кирийского моря, я теряю счёт времени, и возвращение Кирама застаёт меня врасплох. Мальчишка останавливается, не дойдя до воды только один шаг.