И не говорите мне, что судьба решила, что моя чаша благополучия уже переполнена. Я ещё поборюсь.
КИРАМ
Сегодняшний бой был стремительным и удачным, как, впрочем, и предыдущие. Мы только вернулись с отцом из столицы, где проходил полуфинал, и я немного устал с дороги — два часа без движения кого хочешь утомят. Надо бы отметить это дело с парнями. Джавад должен заехать за мной с минуты на минуту. Мой троюродный брат часто бывает в нашем доме, и мы дружим, сколько я себя помню, несмотря на разницу в возрасте в пару лет. Он старше, самостоятельней и резче в своих суждениях. Но он мой брат и я мирюсь с некоторыми его недостатками, зная, что он всегда прикроет мою спину. Кроме того, я знаю, что в силу некоторых обстоятельств отец готовит его в свои преемники. Джавад говорит иногда, что чувствует за это некоторую вину, но это как раз то, что волнует меня меньше всего. Не хотел бы я стать наследником Самира, это не моё. А вот встретиться сегодня с друзьями как раз хочу. В конце концов, имею я право на небольшие послабления? Уже послезавтра стану совершеннолетним.
— Господин, отец ожидает вас в кабинете, — входя со стуком прерывает ход моих мыслей старый Орм, служащий отцу дольше, чем я себя помню. Выбора нет кроме как покинуть комнату и отправиться к нему. Встреча с друзьями никуда не денется, да и не думаю, что отец отнимет много времени. Спуститься вниз, пройти через дворик, свернуть налево. Путь знаком и не вызывает никаких проблем.
— Ты звал меня? — входить в святая святых без стука не позволено никому, даже мне и Азре.
— Да, Кирам, — отец выдерживает паузу, возможно даже крутит по привычке в руках золотую ручку, подаренную эмиром сто лет назад. Возможно, что-то дочитывает в своём планшете. Хотелось бы мне знать. — Кирам, послезавтра твое совершеннолетие, мой мальчик, — неожиданно врывается в мои мысли голос отца. Перебивать старших дурной тон, и я жду, когда он закончит свою речь. — Ты знаешь, что в восемнадцать лет мужчина должен покинуть родительский дом и начать свою жизнь. Это не касается лишь… убогих, — я слышу, как нелегко даётся ему это слово, это признание в том, что его единственный сын — калека. Горькая усмешка на моих губах. Как бы я не старался, каким бы сильным не стал, для этого мира я останусь «убогим». — Поэтому, — продолжает меж тем отец, — через день ты покинешь этот дом. Я купил тебе достойный риад и нашел подходящую бейгали.
Я вскидываюсь, это звучит как насмешка и как… надежда. Отец признал мою силу, несмотря ни на что. Благодарю его кивком головы, просто потерял от неожиданности дар речи — ведь готовился к совершенно другой судьбе.
— В субботу вечером после праздника я отвезу тебя, дальше ты будешь жить самостоятельно. Как и договаривались, начнёшь работать в корпорации, посмотрим, что из этого выйдет. Но двери моего дома всегда открыты для тебя, сын! — заканчивает Самир Арафат, один из влиятельнейших людей юга Палеры. — Можешь идти и отпраздновать победу.
Мне есть, что обдумать, и встречаться с друзьями уже не хочется. Хочется провести эту ночь в стенах отцовского дома, там, где я знаю всё досконально, и придумать, как жить дальше. Что отец имел ввиду, когда говорил, что нашел подходящую бейгали? И ведь спрашивать бесполезно, в жизни не скажет больше, чем считает нужным. Бейгали — тихие незаметные помощницы, готовые исполнить любую блажь хозяина, следящие за хозяйством, греющие постель. Без них не обходится ни один дом, это сердце. Но что, чёрт побери, значит «подходящую»? Обычно, мужчина выбирает бейгали сам из знакомых девушек. Только не в моём случае. Что ж, увижу послезавтра. Точнее, не увижу.