Странно. Впрочем, это же сон. Стоил ли удивляться? Ох, а я прогрессирую. Уже не в футболке. На мне длинное легкое платье без рукавов из шелковистой полупрозрачной белой ткани, широкий пояс, расписанный серебрянным узором. А вот на обувь фантазия опять поскупилась. Даже тапочек не дала.
Я осторожно делаю шаг. Трава мягкая, немного прохладная и приятно щекочет ступни. Сбоку неожиданно что-то мелькает. Оборачиваюсь. Бабочка? Медленно, стараясь не спугнуть, присевшее на цветок насекомое, подхожу и, затаив дыхание, нагибаюсь, чтобы получше рассмотреть. На черных бархатистых крыльях, словно россыпь из звезд, поблескивают маленькие серебристые пятнышки. Красиво. Взмахнув тонкими крыльями пару раз, та слетает с цветка.
Подожди! Не улетай! Я тобой еще не налюбовалась. Протягиваю руку, раскрывая ладонь. Надо же, села. Спасибо. Хотя вряд ли ты меня понимаешь.
Я потеряла счет времени, а, возможно, его тут и вовсе не существовует. Бродила по бесконечному маковому полю, и цветы склоняли белоснежные соцветия, приветствуя, ластились к ногам. Потом, подхватив подол длинного платья, кружилась вместе с бабочками в причудливом танце. И, наконец, усталая и счастливая, остановилась и легла на траву.
Довольно потянувшись, прикрываю веки. Маки тут же ласково начинают оплетать тело, укрывая. Их горьковато-сладкий аромат дурманит и погружает в забытие. Глубокий вдох. Сладковатый воздух заполняет легкие до предела. Голова слегка кружится. Как же хорошо. Может, это и есть рай? Нет, для рая тут не хватает Сомнуса.
Срываю несколько маков, чтобы сплести венок. Если приснится, подарю ему. Цветки послушно переплетаются между собой, помогая, образовывая прочное узорчатое сплетение. В душе расплывается тепло — этот мир любит меня, лелеет, словно я являюсь его единственным смыслом. Просыпаться и оставлять это место совершенно не хочется.
Я тянусь за следующим цветком, но тот неожиданно вздрагивает и в испуге отшатывается. По нежно-белым лепесткам, как зараза, быстро расползается ярко-красное пятно. В замешательстве смотрю на свою руку. Порез на пальце болезненно пульсирует. Сочащаяся из него кровь струйками стекает по ладони и капает на землю. Цветы вокруг постепенно один за другим окрашиваются в алый цвет.
Что…Что происходит? Это из-за меня?
Резко поднимаюсь, развязываю пояс и обматываю им руку. Взглядом цепляю изменившиеся маки, и сердце неприятно екает. Показалось? Прищуриваюсь, тревожно всматриваясь в глубину образовавшегося островка окровавленных маков и едва не вскрикиваю от ужаса, зажав рот ладонью. Между зеленых листков клубится, собираясь, тьма. Чернеет, набирая силу и расползаясь. Цветы жалобно дрожат, издавая тревожный звон. Отступаю назад, ощутив, как от них колючими волнами веет могильным холодом. Тьма недовольно шевелится, и в следующее мгновение один из красных маков, удлиняясь, будто плеть, обхватывает мое запястье и тянет обратно. Вздрогнув, разрываю стебель, освобождаясь, но тут же схватывает другой. И еще один, и еще. Не успеваю от них отбиваться. Они опутывают руки, туго стягивая и не давая возможности двигаться.
Нет!
Чувствую, как цветы обхватывают ноги и тянут к себе. Не удержав равновесия, падаю. Стебли шуршат, с жадностью обвивая жертву, как голодные змеи.
О, боже! Кто-нибудь…
— Помогите! — не выдержав, зову на помощь.
Сердце надрывно стучит, отдаваясь болью в груди. Легкие жжет. Воздуха не хватает, словно вдыхаю пустоту. Мышцы наливаются предательской слабостью. Из последних сил, сопротивляюсь, разрывая зеленые силки, понимая, что это безнадежно. Их слишком много. И на отчаянный крик никто не ответит. На этом лугу нас только двое: я и жаждущая поглотит меня тьма.
Только бы успеть проснуться до того, как она доберется до меня! Пожалуйста! Я хочу проснуться!
Когда высокая тень накрывает, загораживая свет, я лишь испуганно зажмуриваюсь и сжимаюсь в клубок, как загнанный зверек. Не выбраться. Это конец.
— Тссс… Тихо, все хорошо.
Охватывающие цветочные сети исчезают. Я удивленно распахиваю глаза.
— Сомнус?
Не могу поверить, что это он. Длинные волосы мерцающими золотистыми лентами спускаются по плечам почти до талии. И глаза сияют, словно в их глубине растворилось само солнце. На нем длинное черное одеяние из бархатистой ткани, напоминающее старинный кафтан. По краям рукавов переливается едва различимый серебристый узор. Мужчина бережно поднимает на руки. Крепко обнимаю его, и, уткнувшись в шею, глубоко вдыхаю теплый запах. Смесь диковинного парфюма и трав. Так пахнет только он. Это, действительно, Сомнус.