Всех этих слов он не услышал, даже не ощутил их непроизнесенными. Его родители, от которых столько лет отбивался, которых столько лет тихо терпел и игнорировал, они оказались другими. Павел серьезно растерялся. Капитально и надолго.
И мама, и папа вежливо встретили, улыбались, мать нежно поцеловала его Машу в обе щеки. Даже прослезилась. С Машей нашли общий язык, беседовали на интересные обеим сторонам темы. Пусть пока осторожно и прощупывая почву, приноравливаясь и узнавая друг друга, но это было нормально. Неожиданно хорошо. Никакого высокомерия и в помине нет. Никакой фальши.
После встречи Маша ему сказала, что родители очень любят его и гордятся им. И что, пожалуй, Павлу стоило бы это больше ценить, ведь они не вечны. Она сказала это ненавязчиво, без упрека, мимоходом. Но Павел почувствовал себя свиньей.
Маша его ангел, в этом он убеждался каждый день.
С позицией Павла все яснее некуда. Однажды так крупно сглупив и ошибившись, он сделал выводы. Непростые и стоившие слишком много им обоим, но урок он уяснил на всю жизнь. И повторять его не собирался.
Павел разбрасывал всю работу, занятия, обязательства, репетиции. Организовывал и перекраивал все так, чтобы когда была свободной Маша, быть свободным и самому.
Он отпустил себя полностью, перестал ограничивать эмоции, прятаться за стену, от которой, кстати, остались одни руины. Перестал отрицать свои чувства, перестал бояться. И плюс к опьяняющей свободе, почувствовал себя пещерным человеком. Потому как желания и эмоции оказались настолько первобытными, даже примитивными, сильными… Хотелось украсть Машу только для себя, взвалить на плечо и утащить в пещеру, спрятать ото всех, ограничить ее мир только собой. Не делиться ни с кем ее временем и вниманием, получить ее всю в свое безграничное владение. И эти желания были настолько крышесносящими, усиленные еще и долгим сдерживанием всех абсолютно эмоций и страхом вновь потерять любимую.
Павел еле мог противостоять таким порывам и желаниям. Также сильно хотелось ее защитить. Прежде всего, от своей же глупости и черствости. Он очень ясно осознал, что до встречи с Машей относился равнодушно к чувствам других. То есть, абсолютно.
Было безразлично, если он кого-то ранил или обидел. Тактика — цель оправдывает средства — хороша в карьере, но не облагораживает личность. Он и не был благородным.
Отпустив себя, уже с трудом справлялся с собственническими замашками. Эмоций оказалось настолько много, они плескались в нем через край. Ладно, если бы Паше было пятнадцать или даже семнадцать лет, но ведь ему двадцать девять! Право, даже его тонкий и продуманный план по возвращению его девушки, под угрозой срыва.
Доходило до абсурда. Встречал утром у общежития, приезжая заблаговременно, боясь ее пропустить. Отслеживал ревнивым взглядом любого мужчину поблизости — сосед-студент, пенсионер-вахтер, неважно! Важно, не задержал ли тот взгляд дольше положенного на ЕГО девочке. Подолгу сидел в машине и смотрел в окна Маши. Забирал завтракать в кафе или покупал по дороге булочки и кофе и зазывал Машу в парк. Посидеть вместе на скамейке.
Такое поведение совсем не характерно для Павла. Он рациональный, сдержанный и далеко не романтичный человек. Во всем, что не касалось его Маши.
Встречал ее вечером и с трудом отпускал обратно в общежитие на ночь. Каждый раз прикусывал язык, не давая вырваться уговорам переехать к нему. Маша итак позволяла гораздо больше, чем он заслуживал. Паша понимал это, но не мог физически от нее отлипнуть, дышать хотел исключительно ее запахом. Носил ее шерстяной шарф.
А когда играл, перед внутренним взором маячили ее серые глаза и умопомрачительные губы. Озабоченный идиот.
Профессор посоветовал Павлу не впадать в крайности. А то, то «рыба замороженная с калькулятором вместо сердца», то темперамент зашкаливает и смычок как хвост у щенка прыгает.
Девушки любят ушами. Может быть и так. Для Маши слова имели огромную силу. Так смысл, содержащийся в одном из них, произнесенном вслух, мог полностью изменить ее состояние. Слово «хаос», например, ее успокаивало. Это сочетание букв, звучание, которое значило для девушки саму жизнь. Говоря сама себе «хаос», снова и снова напоминая себе, «хаос», - Маша переставала дергаться и переживать, пытаться все контролировать, объяснить и разложить по полочкам. Все мы частички одного огромного и непостижимого хаоса, вселенского беспорядка. У него своя логика и все идет так, как и должно идти по этой логике.