И вот, предосторожности не спасли — он ее все-таки нашел. Зачем? Что ему нужно? Успокойся Маша, это ведь Павел Ревин, музыкант, ты его слушала сегодня. Вокруг полно людей, есть и охрана. Но это ведь он провел сейчас по ее рукам ладонями? Как и тогда летом в автобусе.
Как-то логика происходящего ускользала от понимания девушки.
— Привет, — прозвучал спокойный голос, с едва ощутимыми нотками веселья. Лицо этого неоднозначного индивидуума также сдержанно вежливое, но в глазах притаились смешинки и как будто даже вызов.
— Вы… вы… — продолжала заикаться девушка. — Извините, — она еще и извиняется! Но ведь облила его костюм.
— Ничего страшного, — ответил мужчина, не отодвигаясь и не делая попыток как-то стряхнуть воду с одежды. — Я вас напугал, я должен извиняться.
Вот именно! Все-таки воспитанный человек, не автобусный маньяк. Или первое не исключает второго?
— Мне и так жарко, хотелось отсюда уйти, подышать свежим воздухом. Ко всему прочему, здесь совершенно нечего поесть. А вы дали мне прекрасный повод откланяться.
Он говорил и разглядывал ее, заставлял смущаться. Такой пристальный заинтересованный взгляд, даже плотоядный, очень неоднозначный. Все же маньяк?
— Я Павел, — протянул ладонь для рукопожатия.
— Мария. Очень приятно, вы восхитительно играли сегодня, — почему она лепечет? Почему пульс так громко стучит в ушах? Что с ней? Говори нормально, ты взрослая уверенная в себе женщина! Получила сегодня грамоту за свои последние работы, очень талантливые и подающие надежды. Интересно, на что могут подавать надежду переводы чужих книг? На еще большие, лучшие, точные переводы? Ей Богу, лучше бы своих авторов больше чествовали.
Протянутую в ответ руку аккуратно, но уверенно взяли и подняли к губам. Поцеловали. В двадцать первом веке не целуют руку. Или только принцессам. И королевам, или примадоннам. Но никак не обыкновенным двадцатитрехлетним переводчицам, пусть и на пышном банкете. Не в ее реальности, не в ее окружении… Маньяк? Или перепутал Машу с примадонной?
После скромного и короткого касания губами, ее похолодевшую от такого внимания конечность не выпустили из захвата большой ладони. Он держал ее в своей, чуть-чуть сжимая. И смотрел. И не хотел уже куда-либо уходить, во всяком случае, без девушки.
— А ты, Мария, не голодна? — вопрос сопровождался уверенной и соблазнительной улыбкой. Как будто змей искуситель, предлагающий отведать Еве яблоко, переживая и заботясь, вдруг она проголодалась в раю… — Может, слиняем отсюда вместе, и ты составишь мне компанию за ужином?
— А… я… — не похожа она что-то на человека, владеющего словом, даже на родном языке. — Да, но я должна проститься. Здесь один человек, который возможно будет меня искать.
Ее редактор, единственный знакомый на данном мероприятии, равнодушный ко всему человек, вряд ли вообще заметил бы, что Маши нет. Но ей необходимо время, просто потянуть время, чтобы собраться и прийти в нормальное состояние.
Ну, подумаешь, — пригласил. Ничего особенного. Ну и что, что он весь из себя такой красивый, высокий, харизматичный, знаменитый, уверенный в себе. Она тоже себя не на помойке нашла. Спину, спину надо держать прямо! Это создает видимость уверенности обладателя спины в себе.
К тому же, не помешает на всякий пожарный перестраховаться, чтобы кто-нибудь точно знал, с кем она в этот вечер ушла. Ведь с таким везением, когда то и дело нарывается на неадекватных личностей, вполне может случиться, что и этот безумно притягательный экземпляр окажется просто безумным.
Пробираясь между столиками к сверкающей издали в свете люстр лысине редактора, Маша всем своим существом ощущала присутствие Павла за спиной. Так неожиданно все. Прикосновения, взгляды многозначительные такие. Он к ней на ты, она на вы, вместе собираются ужинать. Как будто не с ней это происходит. Так и ждет какого-нибудь подвоха и подлянки.
Но разговор с Вениамином Васильевичем прошел относительно гладко. Гладко потому что, как и всегда, ему все равно что с Машей, уходит она, или же остается тут ночевать. Главное, чтобы его не позорила. А относительно — потому что редактор, увидев, кто ее сопровождает, проявил завидный интерес к их паре, общему настроению Ревина и дальнейшим профессиональным планам.
Машин спутник задавал как бы невзначай словоохотливому Вениамину наводящие вопросы и внимательно слушал ответы. Похоже, он услышал о девушке уже все, что можно. Во всяком случае, мнение глубокоуважаемого Вениамина Васильевича по всем пунктам биографии Маши. Со стороны послушать, так она какая-то прямо акула пера. Вот же выдумщик! И зачем Павлу это слушать? Да и Вениамину определенно пора на пенсию.