— Тс-с-с-с! — зашикал на Петровича народ и вновь обратился в слух.
— Величие наше растет на глазах! — раздалось вдруг из-за забора.
— Оуу! — воскликнул один из слушающих и начал быстро записывать в блокнот.
— Допиши там! — предложил благодушно настроенный Петрович. — Величие наше на пятках расти не может, ибо это низко. У военных величие растет на погонах. У остальных — на глазах, вызывая косоглазие, бельмы, дальнозоркость и расфокусировку. У женщин величие растет на радость мужчинам…
— Тс-с-с-с! — опять шикнули на Петровича. — Не мешай!
— Я не могу без тебя! — с надрывом сказали из-за забора. — Не могу, и все тут. Можешь делать с этим что хочешь!
— О! Мое это! — сказал молодой человек из слушающих. — Тиха все! Еще должно быть что-то.
— Чего тебе еще надо, Сеньор Чудилио? — хмыкнул Петрович. — Если без тебя за забором не могут, мучаются и страдают — надо за забор лезть, а не слушать тут. Чего еще будет… Ничего тебе не будет с такой позицией!
— …все для тебя, — долетела концовка чего-то еще из-за забора.
— Не услышал!! — закричал молодой человек на Петровича. — Из-за тебя не услышал!
— Надо было за забор прыгать сразу — там лучше слышно. Там бы услышал! — парировал Петрович, которому было-таки неудобно за то, что помешал молодому человеку слушать. — Там дама тебя просит! Исстрадалась вся! А ты тут стоишь — слушаешь. Жестокий ты человек!
— А ну марш оба отсюда! — попросили остальные слушающие. — Сейчас тут пропустим все из-за вас. Идите вона подальше и там ругайтесь.
— Эх-х, — попрощался со всеми молодой человек, окинул на прощанье Петровича тем еще взглядом, сплюнул презрительно и ушел за угол.
— И нечего в меня глазюками стрелять! — кинул в спину Петрович. — У меня супротив таких залпов броня толстенная. У любого спроси тут: «Реагирует Петрович на взгляды молодых людей?» Люди тебе скажут. Посмеются и скажут. Я тебе в отцы гожусь! Иди вона на отца своего глазами постреляй! Ты посмотри на них. Все обидчивые стали, как Прибалтийские страны.
— Вот ведь мудак этот Петрович! — зло сказали из-за забора. — Старый, неадекватный дурак.
— Что-о? — взъярился Петрович. — Кто это там смелый такой?
— Точно мудак! — голосом молодого человека прокричали из-за забора.
— Я вот сейчас кому-то там устрою! — пообещал Петрович. — Сейчас там кому-то участок станет тесен! Сейчас там кому-то взгрустнется очень! Сейчас там без кого-то придется обходиться всем дамам!
— Козел ты, Петрович! Шумное чмо! Скандалист престарелый! Псих! — ответил десяток голосов из-за забора. — Шел бы отсюда! Дать бы тебе по морде, да мараться неохота!
— Ну, все, — с громким хлопком лопнуло терпение Петровича. — Заготавливайте бинты там. Не расходитесь, мужики. Сейчас к вам из-за забора ваши ораторы полетят.
Петрович зашагал вдоль забора в поисках калитки и, как водится, выбрал неправильное направление изначально.
— Сейчас-сейчас, — пообещал он опять мужикам, проходя мимо них обратно. — Сейчас здесь будут крики.
Калитка обнаружилась шагах в тридцати.
«А ну как побьют?» — мелькнуло в голове Петровича. — «Много их там вроде».
Петрович замялся у калитки. «Плюнуть, что ли?.. Неет… Нельзя. Эти там смотрят. Скажут, струсил. Зайду! В драку ж не полезу — чего им на меня прыгать? Опять же с дамами вроде сидят… Зайду!»
Петрович толкнул калитку и шагнул на чью-то утопаюшую в деревьях частную собственность, на всякий случай втянув голову в плечи. Потому что втянутая в плечи голова — залог, что шею не сломают сразу и вообще должно как-то расположить хозяев к незваным гостям.
«А красиво тут, — оценил Петрович. — Домик, сад… Прям рай».
— Э-э-э, — позвал Петрович. — Люди тут есть? Кто-то живой?
«Что-то я ерунду говорю», — подумал Петрович и решил исправиться:
— Кто-то есть?! А?!
— Всегда кто-то есть. Бэ. Обязательно живых надо? Да еще и людей? — последовательно ответили на все вопросы за спиной.
У Петровича с громким и неприличным звуком екнуло сердце и со скрипом подогнулись колени. Петрович медленно обернулся и с облегчением обнаружил за спиной мужичонку ростом всего-то метра полтора. Мужичок закрывал калитку за Петровичем.
— Откуда ж люди тут! — перешел к делу Петрович. — Тут сволочи какие-то. Обзываются через забор. Обижают всяко. Главное, ничего ж не сделал. Мимо шел. А еще и женщины иже с ними!
— Я тебя обзывал? — спросил мужик. — Ко мне претензии есть?
— А я знаю? — сварливо сказал Петрович. — Мне через забор не видно.
— Ну, посмотри на меня. Я похож на хулигана? — Мужик улыбнулся Петровичу и зачем-то показал ладони. Как будто человек не может обзываться с пустыми руками. Однако Петровича почему-то именно этот жест убедил, что мужик не виноват.
— Да не! К тебе нет претензий, — протянул руку Петрович. — Петрович я.
— Садовник я, — протянул руку мужик.
— О, молодец. А зовут как? — спросил Петрович.
— Не помню. Всегда Садовником называли, — пожал плечами мужик. — А какая разница?
— А никакой, действительно, — согласился Петрович. — Я… Я это… Пенсионер я.
— А. Тоже неплохо, — одобрительно кивнул Садовник.
— Невозможно так жить! — донеслось из сада. — Ты мне надоел до смерти!
— Вот! Вот! Слышал? У тебя в саду кто-то есть! Я ж говорил, ругается! Меня обругали тоже. Обидно очень, — заговорил о своем Петрович.
— Нет там никого, — покачал головой Садовник.
— Я катастрофически одинок! — подтвердили из сада.
— Как же нет! Я ж слышу. Там же кто-то болтает! За дурака меня держишь? — обиделся Петрович.
— Сам посмотри, — открыл Садовник калитку в сад.
Петрович заглянул в сад. В саду кроме деревьев и травы под ними не обнаружилось никого.
— Как же… — повернулся он к мужику. — Я ж слышал только что…
— Вот я дурак был! И чего связался с ними! — сказали в саду.
Петрович развернулся и опять не увидел никого. Он шагнул в сад и тщательно его осмотрел. Заглянул за каждый ствол, оглядел каждую ветку — никого.
Садовник присел на скамеечку, закурил трубку и улыбался, наблюдая за Петровичем.
— Чертовщина какая-то, — растерянно сказал Петрович Садовнику. — Я ж слышал.
— Ты никогда не слышал меня! И не старался услышать! — раздался мелодичный женский голос за спиной Петровича.
— Ох, ё! — испугался Петрович и резко обернулся. За спиной не было никого.
— Что это, а? — растерянно спросил Петрович у Садовника.
— Чаю будешь? — предложил вместо ответа Садовник. — Идем чай пить?
— Идем. — Петровичу стало очень страшно и неуютно в саду с голосами.
Через минут пять они сидели друг напротив друга и пили чай.
— Слышь… Садовник… А, Садовник? — в который раз спросил Петрович. — А что у тебя там? Невидимки?
— Нет, — покачал головой Садовник. — Невидимок не бывает. Наверное. Не верю я в них, в общем. Ерунда какая-то получается. Человек — и вдруг невидимый. Его б еще в роддоме потеряли бы. Не бывает. Наверное.
— Ay тебя в саду что? — возразил Петрович.
— Слова, — ответил Садовник и отхлебнул из чашки.
— Вестимо, слова, — согласился Петрович. — Их же кто-то говорит? Ведь так?
— Конечно, говорит, — кивнул Садовник. — Иначе зачем слова? Чтоб говорить.
— Во-о-от. А кто говорит? — мягко продолжил Петрович.
— Да разные люди говорят. Ты вона тоже говоришь, — опять непонятно разъяснил Садовник.
— В саду! В саду кто говорит?! — не выдержал Петрович.
— В саду никто не говорит. Там плоды созревают, — улыбнулся Садовник. — Хотя, конечно, и в саду говорить можно.
— Ты дурак какой-то, а? Или издеваешься надо мной? — вскипел Петрович так, что самовару стало завидно. — Я в саду… Я сам слышал!
— И я слышал. И что? — хихикнул Садовник.