— А ты, значит, брезгуешь.
— В нашем доме всегда был запас более приятных на вид и на вкус продуктов. Да и поохотиться можно было на любую другую дичь.
— Здесь, как видишь, — дьявол развёл руками, — другой нет. Эта бестия сожрала всё, что шевелится. В последнее время, когда вокруг остались одни камни, она так осмелела, что повадилась таскать овец у поселенцев. Ишь, как отожралась!
Алька присел, чтобы не так кружилась голова.
— Как ты её прикончил?
— Тебе в подробностях? Проткнул насквозь ударом руки, сломал хребет, ухватил пальцами…
— Не-не-не, избавь от таких деталей! Как ты подобраться к ней сумел? Я думал, у неё чутьё на опасность.
— Жадность. Чрезмерная сила делает любое существо уязвимым. Вы, люди, говорите про попавших в такую ситуацию «из грязи в князи». То есть, получил силу, а справляться с ней не умеет. Слабая сторона большой крысы — её пропорционально разросшаяся жадность. В общем, она так хотела тебя сожрать, что забыла обо всём на свете. Даже не заметила меня у входа в нору. Раньше она бы ни за что не подошла так близко, а тут опомнилась, когда я уже вырвал ей сердце.
— Фу, ну я же просил!
Азраил усмехнулся.
— Я тебе так скажу. Если хочешь выжить в этом мире, учись принимать неприятное, находить удовольствие в трудностях и расценивать любого врага как пищу.
— Учитывая, что раньше ты был пищей для него… — в животе Альки предательски урчало. — Кстати, если я поем это, твоя сила перейдет мне?
— Вот ещё. Передача силы — это сложный мистический ритуал, в котором без подготовки больше шансов сдохнуть в муках, чем стать сильнее. Нет, не думаю, что тебе что-нибудь перепадёт.
Алька решительно протянул руку и отломил кусок ароматного мяса. По виду и размеру туша напоминала кабана, вот пусть и считается, что это кабанятина.
— К тому же, с печенью я сразу всё решил. Ты бы видел, какая это была печень! Килограмма полтора, не меньше.
Тьфу ты! Алька постарался пропустить эту информацию мимо ушей.
— К тому же, — не унимался дьявол, — если что-то пойдет не так, если ты действительно получишь часть моей силы, я всегда могу поправить положение. С помощью твоей печени.
Алька подавился, закашлялся, на глаза навернулись слёзы.
— Азраил!!!
Дьявол, довольный проделкой, захихикал.
Час спустя от туши остались одни кости. С учетом дьявольского аппетита Азраила, костей остался тоже не полный набор. Чувствуя тяжесть и даже легкую боль в переполненном животе, оба пленника привалились к камням и отдыхали.
Грудь Азраила ходила ходуном. Черный с темно-красными прожилками хитин панциря дёргался вверх и вниз, словно дьявол запыхался.
— Это ничего, это пройдет, — заверил он, уловив взгляд. — Я просто отвык от метаморфоз. Возвращение силы не описать словами, просто поверь, восторг полнейший. Так хорошо я себя не чувствовал уже лет триста!
— Послушай, а ты что, правда дьявол? — с последней каплей надежды в голосе спросил Алька.
— Нет, стиксово теченье, я рождественский гусь на противне! Кто же ещё?
— Что, вот прямо из Ада? Как Люцифер?
У Азраила в удивлении на секунду отвисла челюсть. Убедившись, что собеседник не шутит, он пояснил:
— Во-первых, не из Ада, а из Стикса. Тоже местечко так себе, но с Адом принципиально различается. Во-вторых, я — дьявол, а Люцифер — сатана.
Алька нервно хихикнул.
— Тоже принципиально различается?
— Ну, знаешь ли! Вообще-то, совершенно разные биологические виды. Ты бы ещё крысу с пауком сравнил.
Альке не хотелось больше думать про крысу, хватит с него на сегодня крыс. Тема пауков в темноте пещеры тоже не воодушевляла.
— В каком смысле, биологические виды? Вы что…
— Мы не что, мы кто, — перебил Азраил. — И я, и он. Мы жители Стикса, существа, отвергнутые богами, но всё-таки живые.
— Проклятые?
— Можно и так сказать. Хотя есть более верное определение. Они нас не проклинали, им стало на нас наплевать. А нам на них. И все бы ничего, только вот их приближенные, чем ближе — тем фанатичнее, действительно проклинают нас. И с радостью сжили бы со света. А создания попроще и пониже рангом просто боятся нас, отчего не менее опасны.
— Понятное дело. В наших сказках и религиозных книгах, к примеру, встреча с дьяволом ничего хорошего не сулит. Просто смерть, это в лучшем случае. А можно и души лишиться!
Азраил заинтересовался.
— Это какой такой души?
— Ну какой-какой? Обыкновенной. Богом вложенной.