Вскоре она уехала, взяв с Володи слово, что тот ляжет в больницу.
Его действительно поместят в очень хорошую клинику, в отдельную палату со всеми удобствами. Я с Машей буду его навещать, и в одно из посещений он нам прочитает удивительную повесть про дельфинов — такой фантасмагорический ход, будто не мы наблюдаем и изучаем дельфинов, а они нас.
Выпишется из больницы он где-то в начале декабря, начнет играть все свои роли — в общем, все наладится.
Новый, 1969 год мы будем встречать в мастерской у скульптора Федора Фивейского, прославившегося своей работой «Сильнее смерти», получившей на Всемирной выставке в Брюсселе золотую медаль (уже давно этот памятник стоит в Русском музее в Петербурге), — остроумного балагура, бывшего в свое время одним из авторов и участников знаменитых капустников в Союзе художников на Беговой улице. К новогоднему вечеру он тоже напишет небольшой капустник, в центре которого будет любовь Володи и Марины.
31 декабря у Володи был какой-то вечерний спектакль, который кончался поздно, поэтому встретить Марину в Шереметьеве он попросил Севу Абдулова. И вот уже половина двенадцатого, а их все нет. Володя места себе не находил. Я как мог его успокаивал, а он все причитал, что вот, мол, первый Новый год вместе и такой облом...
Наконец, без десяти двенадцать в дверях мастерской показываются Марина и Севочка.
Было впечатление, что никого вокруг них не существует: Володя и Марина, обнявшись, застыли в нескончаемом поцелуе. Лишь с первым ударом курантов они оторвались друг от друга и взяли свои бокалы.
Очень интересной получилась сценка, как Федя в роли докладчика от общества по распространению политических и научных знаний рассказывает о том, что собирается лепить фигуру популярного артиста Владимира Высоцкого и для этого изучает его внешность (на подрамнике был помещен большой лист ватмана, а на этом листе — условный рисунок фигуры Володи по пояс) — какая у него мощная, мужская шея, какая накачанная мускулатура рук, какая мощная грудь, в которой неистово бьется его ранимое сердце (сердце было нарисовано в утрированно увеличенном размере), а бьется оно так, потому что... Здесь Федя разрывает ватманский лист в том месте, где нарисовано сердце, и присутствующие видят портрет Марины во всю обложку журнала «Тайм»...
Эффект это произвело обалденный. Марина была тронута до слез.
В общем, получилась одна из самых запоминающихся встреч Нового года.
Через пару недель я вернулся в Магадан, и вскоре вышла моя первая книжка стихов, выпущенная местным книжным издательством. «Звуковой барьер» — таково ее название. Я был безумно счастлив. И тут же отправил по экземпляру маме, Володе и Эдику Филатьеву, моему приятелю, о котором упоминал выше, он сделал обо мне передачу по телевизору, и я стал получать письма со всего Советского Союза. Писали в основном девицы, восхищенные моим крутым поворотом в судьбе. Очень занятные встречались письма, в некоторых даже были предложения руки и сердца.
А вскоре я получил письмо и от Нины Максимовны, мамы Володи. Вот это письмо.
Москва,2 апреля 1969 года
Дорогой Гарик!
Сегодня день твоего рождения, я это помню и сердечно поздравляю тебя. Желаю тебе крепкого здоровья, много радостей и успеха во всех твоих делах и затеях.
Пишу тебе под впечатлением телевизионной передачи о тебе. Она состоялась вчера, 1 апреля, в эфире был журнал «Молодость».
Я не могу тебе назвать фамилию ведущего, но он назвался твоим другом (передачу вел Эдик Филатьев. — И.К.). Передача была построена очень красиво, рассказывали о твоем творческом пути.
— И вот Игорь объявляет готовность лететь в Магадан, — говорит ведущий.
На экране показывается аэропорт, люди спешат на самолет, звучат слова из твоей «Колымы».
Мелькают улицы Москвы, автобусы, стоишь и улыбаешься ты, что-то говоришь... Читают строки из «Садового кольца», звучат слова из «Бабьего лета», голос К.Шульженко задушевно поет:
Только вот тревожно маме,
Что меня ночами нету,
Что опять меня обманет
Бабье лето,
Бабье лето.
Все это сливается с общим фоном улиц, парков, домов... Рассказывается о твоей работе в Магадане, о твоем приезде в Москву летом минувшего года.
Показывалась несколько раз твоя книжка «Звуковой барьер», крупным планом показывали твою фотографию на книжке, и все время слышались прекрасные слова о тебе: «Сейчас Игорь снова в Магадане, Игорь поэт, журналист. И кто знает, может быть, через год, на шестом Всесоюзном совещании молодых писателей, советскую поэзию будет представлять молодой поэт Игорь Кохановский».